«Нобель» поражен вирусом скандала

Если вспомнить специфику исследований, самостоятельно проводимых Каролинским медицинским институтом, совет которого ежегодно выбирает лауреатов соответствующей премии, то вручение награды за вирусологию покажется приятным исключением. Притом исключением, подтверждающим, что члены совета неукоснительно следуют наставлениям Альфреда Нобеля. Он завещал, что премия должна присуждаться не за увеличение мирового объема знаний или общие заслуги, а именно за открытие, ведущее к новому пониманию проблемы и методов её решения.

Именно такими стали открытия трёх вирусологов – Гарольда цур Хаузена, Люка Монтанье, Франсуазы Барре-Синусси.

Половину премии, 5 миллионов шведских крон (около 501 тысячи евро), 10 декабря получит немец Хаузен, доказавший, что большую часть случаев рака шейки матки вызывают несколько типов вирусов папилломы. Другую половину поровну поделят (по 2,5 миллиона) француженка Барре-Синусси и француз Монтанье, отмеченные самой престижной научной наградой за открытие вируса иммунодефицита человека (ВИЧ).

По истории вручения Нобелевской премии по физиологии и медицине можно проследить историю развития вирусологии и микробиологии вообще. Начало прошлого века – работы по изучению дифтерии, малярии и туберкулеза; середина – сыпной тиф, желтая лихорадка и антибиотики; вторая половина – две премии за детализацию работы генома бактерий и вирусов. Конец прошлого века не был отмечен премиями в этой области, что, как мы сегодня убедились, не связано с недостатком работ, достойных награждения. А вот в 2005 году славные традиции были восстановлены: Барри Маршалл и Робин Уоррен заслужили награду за открытие «язвенной бактерии» Helicobacter pylori.

С учетом премирования в этом году Хаузена дополнительно стоит отметить четыре премии: Йоханнеса Фибигера в 1926 году «за открытие карциномы, вызываемой Spiroptera», Фрэнсиса Пейтона Роуса в 1966 году «за открытие онкогенных вирусов», Дэйвида Балтимора и Ренато Дюльбекко «за открытия, касающиеся взаимодействия между онкогенными вирусами и генетическим материалом клетки», и Джона Бишопа и Харолда Вармуса в 1989-м «за открытие клеточной природы ретровирусных онкогенов».

Открытие Хаузена, сделанное в 1983–1984 годах, действительно достойно продолжает эти работы. И это как раз тот случай, когда наблюдательность и интуиция берут верх над высокотехнологичными экспериментами и, что немаловажно, господствующей научной догмой.

Без кропотливого труда не обошлось: 10 лет ушло у Хаузена на поиск среди папилломавирусов истинной причины рака шейки матки. Лишь в 1983-м он нашел канцерогенный вариант вируса – HPV16, участки генома которого встречались в опухолевых клетках его пациенток. Годом позже сюда добавился и HPV18. Вместе оба вируса вызывают до 70% всех случаев рака шейки матки.

Именно благодаря немецкому онковирусологу его коллеги узнали настоящее лицо своего врага, а теперь даже доступны эффективные меры вакцинации, не говоря уже о других противовирусных препаратах широкого спектра действия. А задавшись целью узнать, как папилломавирус вызывает рак, учёные разобрались в механизмах старения наших собственных клеток.

Работа Монтанье и Барре-Синусси датируется тем же 1983 годом. Лишь двумя годами раньше мир узнал о странной комбинации саркомы Капоши и пневмоцистной пневмонии у двух мужчин-гомосексуалистов. Как мы теперь знаем, всё это была лишь часть симптомов заболевания, известного сейчас как синдром приобретённого иммунодефицита (СПИД).

В 1983 году Монтанье и Барре-Синусси работали в парижском Институте Пастера, и кому, как не последователям отца микробиологии, получать премию в этой области. Им первым удалось сделать фотографии вирусных частиц в увеличенных лимфатических узлах больных на ранней стадии СПИДа и увидеть тот же вирус в крови тяжёлых больных. Одним лишь открытием ВИЧ их работы не ограничились, и они продолжили исследования, наравне с сотнями лабораторий по всему миру внеся свой достойный вклад в борьбу с «чумой XX века».

И хотя ни ВИЧ-1, ни открытый позже ВИЧ-2 пока не побеждены, 25 лет оказалось вполне достаточно, чтобы признать важность этих самых первых шагов, по сути, предопределивших всё дальнейшее развитие событий.

Тем не менее решение Нобелевского комитета в части присуждения премии за ВИЧ удивительно.

Вопрос о приоритете в открытии ВИЧ остаётся спорным уже четверть века.

Практически одновременно с французами и независимо от них ВИЧ изолировали и американские учёные во главе с Робертом Галло из Национального института рака США. Последнее время конфликт разрешают по формуле «французы открыли ВИЧ, а американцы доказали, что он является причиной СПИДа», но отсутствие какого бы то ни было упоминания о Галло в решении Нобелевского комитета поразительно.

Посмотрим, станет ли это поводом для скандала и очередных обвинений в необъективности в адрес Нобелевского комитета.

Тем не менее нет сомнений, что все трое лауреатов в полной мере соответствуют формулировке завещания Нобеля, просившего отметить ученых, «принесших наибольшую пользу человечеству».

Ведь их исследования не только глубоко фундаментальны, но и еще нашли непосредственное клиническое применение.

Вот только ждать им в отличие от Беринга, Росса и Коха пришлось гораздо дольше. Зато они иронично получили премию ровно сто лет спустя после Мечникова и Эрлиха, разделивших её «за труды по иммунитету», бессильному как в случае папилломавируса и его онкогенного эффекта, так и при ВИЧ.