Из России в Китай пешком через Чили

В конце декабря прошлого года по электронной почте пришло сообщение с невероятным грифом «С острова Кинг-Джордж», и на голову свалилось захватывающее предложение – отправиться на год в Антарктику, продолжить начатую работу по исследованию прибрежного планктона Южных Шетлендских островов. Вот это да! Требовался срочный ответ – времени до вылета оставалось в обрез… «За» и «против» взвешивать почти не пришлось. Конечно, «за»!

До самого отъезда не оставляло ощущение, что выиграл в какую-то лотерею. Собственно, так оно и было. Отбор кандидатов на зимовку в Российской антарктической экспедиции начинается почти за год до самой поездки – только внезапности и случайности дают возможность «впрыгнуть» в уходящий состав.

Требования к кандидатам нельзя назвать строгими – требуется просто быть здоровым и, главное, готовым провести год в замкнутом коллективе.

Из научных работников чаще всего зимуют метеорологи – главные люди науки на любой станции. А вот биологи попадают в зимовочные составы сравнительно редко – не так много живности получается изучать круглый год, особенно на континентальных станциях…

Южный океан и антарктический шельф интенсивно исследовались советскими учеными с середины 60-х годов. Основополагающие работы по морской биологии района – в том числе и по зоопланктону – были выполнены именно тогда. Большая часть исследований проводилась на научно-исследовательских судах в открытом море. И сейчас можно говорить, что мы хорошо представляем себе, как «работает» экосистема Южного океана – в крупном масштабе. Однако морские экосистемы мелководья по-прежнему остаются слабоизученными.

Другой недостаток наших знаний о жизни в антарктических водах – фрагментарность.

То есть практически отсутствует долговременный ряд наблюдений даже за основными компонентами морской экосистемы. А без этого очень сложно говорить о каких-нибудь изменениях, пусть даже в связи с изменениями климата. Основой любого прогноза, в том числе и глобальных изменений, являются регулярные стандартные наблюдения – мониторинг. Вот таким круглогодичным мониторингом зоопланктона мне и предстояло заняться.

Зоопланктон – животные организмы, «парящие» в воде, особенно мельчайшие ракообразные – важнейший компонент любой морской экосистемы. Через их челюсти и желудки проходит практически весь «урожай» водорослей, населяющих толщу воды. Любые изменения в цепочке «фитопланктон – зоопланктон» немедленно отражаются на всей морской экосистеме, в том числе и на способности системы поглощать углекислоту из воздуха. А для того чтобы засечь эти изменения, и требуются многолетние регулярные исследования – мониторинг.

Гидробиологические исследования на российских станциях в Антарктиде – редкость. Пожалуй, только на самой северной из них – ст. Беллинсгаузен, куда мне предстояло попасть, – есть условия для изучения морских обитателей почти круглый год.

В нашей стране Антарктида начинается в Институте Арктики и Антарктики. Мне не посчастливилось вырасти в Санкт-Петербурге, поэтому приятное знакомство с колыбелью всех полярных исследований проходило на бегу. И, на мой совершенно предвзятый поверхностный взгляд, институт сохранил много советского научного очарования. Дело не только в мебели и линолеуме. Похоже, очень многим людям удалось пронести в наше время неспешный и несколько отстраненный подход к производству научных знаний в своей области. Может, потому что такой институт единственный в нашей стране? А еще в институте располагается издательство «Гидрометеоиздат». Произнося это название, невольно вспоминаешь грандиозное количество научной литературы о мировом океане, выпущенной здесь…

Конец февраля. До отлета оставалось менее суток – зимовочный состав станции попал на склад одежды. Среди действительно нужных вещей со слезами умиления получил резиновые сапоги и портянки...

Многое пришлось оставить на складе: багаж полярника в самолете ограничен 20 кг на человека, а с датчиком кислорода и химпосудой не расстался бы ни за что.

Пулково – Париж – Сантьяго – Пунта-Аренас. 22 часа. Три самолета и два города нон-стоп.

Гордо пронес на руках через полмира черную шапку-ушанку и зимний комбинезон с эмблемой экспедиции – то, что оказалось «сверх нормы».

Повезло играть роль «языка» в нашей группе. Со стороны, мы наверняка напоминали табунок гусей в незнакомом месте – вертим шеями и куда-то торопимся по стрелкам. Некоторым мучительно хочется курить, но нельзя – тотальный «но смокинг»…

Пунта-Аренас – городок на самом юге Чили, на берегу Магелланова пролива. Здесь мы задержались на целый вечер и ночь. Зелень, добрые чилийские лица. Покупка зубной пасты и шампуня на год вперед превратилась чуть ли не в фестиваль: светит вечернее солнышко, пытаешься наглядеться на лица впрок и – вот странно – не чувствуешь себя «на стрёме» среди незнакомых людей. Ушки совсем даже не на макушке. Не только я потом вспоминал потенциальную «невраждебность» людей на улицах. Может, дело в количестве улыбок?

Рано утром, распугав кроликов, мы подкатили свои пожитки к маленькому двухмоторному самолету. Вы помните, как выглядели послевоенные пассажирские самолеты? Так же выглядел и наш канадский «Баслер». Машина времени. Каких-то три часа перелета через пролив Дрейка – и мы оказались на незнакомой «Антарктидщине». Низкие облака, сеет промозглый дождик, черные скалы, пятна старого снега, слякоть, ни деревца. Как и ожидалось! Конец южного лета.

Нас встречают зимовочный состав прошлого года и вторая часть нашей группы, попавшая сюда ранее. Среди отзимовавших мой коллега Николай Усов. Два часа на передачу дел. Самое главное – сделать так, чтобы моя работа в точности повторяла методику Николая – таким образом станет возможным сравнивать полученные данные за два года. Прощальный обед, фотография перед самолетом, разбег «Баслера» по грунтовой полосе – и всё! С 22 февраля на станции теперь 12 новых зимовщиков.

Сиротливо даже как-то стало… Но совсем не одиноко, потому что остров Кинг-Джордж – особенное место.

На скалистых берегах острова нашлось место полярным станциям сразу многих государств. Кроме россиян, сейчас на острове зимуют полярники из Чили, Уругвая, Аргентины, Бразилии, Польши, Китая, Южной Кореи. Чилийцы построили на острове аэродром, южным летом сюда регулярно залетают и заплывают группы туристов. С точки зрения некоторых полярников, станция представляет собой проходной двор – по сравнению с другими станциями, разумеется. Тем более, на сегодняшний день наша и чилийская станция разделены просто дорогой…

Большая часть острова Кинг-Джордж покрыта ледником. Полуостров Файлдс – самый большой участок суши, свободный ото льда, он находится на юго-западе острова. На полуострове по соседству расположились: российская станция «Беллинсгаузен», чилийские станции «три в одном» – ВВС, ВМФ и Чилийского антарктического института, китайская станция «Великая стена», уругвайская станция «Артигас». На другом берегу залива Максвелла в 10 километрах от нас, совсем рядом, стоит южнокорейская станция «Король Сейджонг». Население всех этих станций часто встречается вместе по разным поводам, да и без повода.

Полуостров – единственное в мире место, где из России в Китай идешь пешком через Чили.

А сбегать в Уругвай на лыжах – да проще простого! Такой вот интернационал здорово разнообразит зимовку, тем более что многие чилийские офицеры зимуют с женами и детьми. Мелькнет случайно мордашка эдакого пятилетнего полярника – как будто босиком по душе кто-то прошел!

Украшением полуострова по праву можно считать деревянный православный Свято-Троицкий храм. В зимовочный состав станции здорово влились два священника из Троице-Сергиевой лавры. Теперь на большие церковные праздники, Пасху например, в храм приглашаются зимовщики соседних станций, батюшка учит молитвы на испанском, а по воскресеньям просто приятно подняться на горку – службу послушать.

А еще на «Беллинсгаузене» – единственной среди наших станций – есть свободный доступ в интернет. Вот так наша станция заработала среди бывалых полярников звание «курорта». И, возможно, так оно и есть.

Вот так и живем. Уже пятый месяц пошел. Так и подмывает добавить: «А завтра, дружок, я расскажу тебе продолжение сказочки. Про гости в Корею, про американский ледокол, про живность местную и еще про то, что вспомню…».

От редакции: Продолжение следует.