«Мы приехали не ради рекордов»

В отличие от сегодняшнего утра, когда батискафы не успели даже скрыться под водой, «рекордные» погружения начинались без проблем. Стотонный передвижной кран, намертво прикованный к палубе баржи, сначала снял тент, скрывавший «Мир-1», после чего места пилота и наблюдателей в нем заняли пилот Анатолий Сагалевич, президент Бурятии Вячеслав Наговицын и глава попечительского совета Фонда содействия сохранению озера Байкал Михаил Слипенчук.

Через несколько минут аппарат завис на гаке легкого синтетического троса, еще мгновение – и он коснулся воды, и вот уже иллюминаторы «Мира-1» скрыты под прозрачной байкальской водой. Однако на этом процесс подготовки к погружению не закончился. Сначала водолазная команда на быстроходном «Зодиаке», знакомом миру по фильмам команды Кусто, высаживается на крыше ГОА и отцепляет гак, а затем катер Koresh оттаскивает «Мир» от борта «Метрополии».

Всё, фал отцеплен, и бело-красные тона «Мира» начинают медленно растворяться в байкальской воде. Сегодня видимость очень хорошая.

Пока идут приготовления к спуску второго «Мира», на крыше вагончиков, в которых расположились гидронавты и их помощники, телевизионщики буквально выгрызают друг у друга места для аппаратуры. Вот Евгений Черняев машет рукой собравшимся репортерам, и крышка люка закрывается. На этот раз «Мир» освобождается от буксировочного фала совсем недалеко от борта «Метрополии» и буквально подныривает под нее, опускаясь в пучину.

Над палубой повисает тягостное ожидание. Пилот Евгений Черняев отправился на дно на «Мире-2» в сопровождении депутата Государственной думы Владимира Груздева и члена-корреспондента РАН Арнольда Кирилловича Тулохонова для того, чтобы положить прочную сферу с посланием потомкам, треугольную титановую призму с гербами России и Бурятии, а также российский и бурятский флаги, выполненные из титана. Остальное время можно посвятить изучению состояния дна и отбору – осадочных проб грунта и надосадочных вод.

«Мир-1», в отличие от собрата, нацелен на установление рекорда глубины погружения в пресной воде, и большинство журналистов с нетерпением ждут сообщений от руководителя экспедиции.

Вскоре радостная новость облетает всю собравшуюся флотилию – Артур Чилингаров заявляет, что «Мир-1» встал на дно Байкала на глубине 1680 метров, установив тем самым новый рекорд. Прежний, установленный в 1991 году, составлял 1637 метров.

Журналисты моментально хватаются за телефоны, но связь с большой землей к этому времени осталась только у обладателей спутниковых телефонов. На судне «Академик Коптюг» тем временем эхолот фиксирует глубину более 1700 метров, а потому экипаж Анатолия Сагалевича получает команду продолжать исследование дна на поиск новых глубин.

Неизбежный дрейф баржи постепенно увёл нас от места высадки батискафов на грунт, а

шум моторов соседних судов флотилии мешал гидроакустическому общению экипажа «Мира-1» с командиром погружения, засевшим у приборов в рубке баржи.

Потому переспросить, является ли отметка в 1580 метров под уровнем береговой линии, озвученная Сагалевичем чуть позже, лишь случайно похожей на первоначально зафиксированную в бортовом журнале глубину, возможности нет: экипажи переговариваются коротко и нечасто.

Сомнение уже закралось в чьи-то головы, однако сотрудники пресс-центра, уже составляющие пресс-релиз, и их телевизионные коллеги, разучивающие тексты репортажей, отбивают ненужные мысли, а потому вскоре вся журналистская братия погружается в дремоту и ожидание возвращения судов.

Так проходит часа три, под конец которых команда «Зодиака» впрыгивает на борт своего надувного корабля.

Слыша вслед лишь «юго-запад, шесть километров!», мы понимаем, что «Мир-1» идет на поверхность.

«Академик Коптюг» включает гребные винты, и мы движемся навстречу «Мирам», место предполагаемого всплытия которых уже патрулируют Koresh с «Зодиаком». Вот водолазная команда накинула на «Мир-1» буксировочный фал, и через несколько минут ГОА вновь повис над водой. Слаженная команда сотрудников Института океанологии еще продолжает попытки опустить лыжи «Мира-1» в пазы на постаменте, а из иллюминаторов нам уже улыбаются и машут гидронавты.

Поворачивается кран люка, и вот из него показывается рука Сагалевича, заботливо протирающая полотенцем места стыка металлических деталей люка от байкальской воды. Первым на поверхность вылез, правда, не он – могучая спина, вопреки евклидовой геометрии поместившаяся в проеме, не оставила сомнений. Михаил Слипенчук широко улыбался и своим коллегам, приехавшим поддержать руководителя инвестиционной компании, и сотрудникам института, и журналистам, повторно сгрудившимся на крыше комфортабельных жилых вагончиков.

Последним подводный аппарат покинул капитан корабля. Как только вся тройка оказалась в сборе, возле нее возник командир экспедиции.

«Глубина нашего погружения составила 1580 метров», – сказал Сагалевич. Чилингаров даже повторил показатель, чувствуя растерянность журналистов, готовивших материал о рекорде глубины погружения «Миров» целый день.

Гидронавты быстро удалились в свой вагончик дожидаться появления второго экипажа, который к этому времени был уже на уровне 20 метров под водой. Как только Черняев, Тулохонов и Груздев покинули корабль, была созвана пресс-конференция.

– Прежде всего, хочу вам сказать, что мы все рады, что сегодня не было установлено никаких рекордов, мы приехали сюда вовсе не ради рекордов, а для того, чтобы с помощью аппаратов «Мир-1» и «Мир-2» решать проблемы озера Байкал, – начал общение с прессой Чилингаров.

Хотя тема рекорда упорно всплывала в вопросах журналистов, Анатолий Сагалевич не остался в стороне и высказал свое мнение, а точнее – сомнения по поводу рекордности прежних погружений «Пайсисов».

– Тысяча шестьсот тридцать семь метров глубины – это не мой рекорд, это рекорд, установленный здесь в 1991 году, однако я считаю, что тогда попросту были сделаны неверные измерения. Мы сегодня были в той же точке погружений, что и тогда, прошли по дну около трех миль, и нам открылось совершенно ровное место. Никаких депрессий, впадин и напряжений здесь нет, все дно устлано мелким илом, который при малейшем прикосновении поднимается огромными облаками, нам даже садиться на дно нельзя. Я считаю, что сегодняшнее погружение имеет положительный результат.

Научные задачи экспедиции прояснил Арнольд Тулохонов.

– Задача науки, и нас в том числе, состоит в том, чтобы решать свои потребительские проблемы и сохранять при этом окружающую среду. Для этого необходимо знать фундаментальные основы развития байкальской впадины и её экосистемы, разработать на их основе программы освоения байкальских ресурсов, которые чиновники обязаны или должны, по крайней мере, воплощать в жизнь. Что касается сегодняшних погружений, то мы взяли пробы донного ила и придонной воды на гидрохимию и гидробиологию, литологический анализ. Вокруг нас сейчас стоит пять академических судов, между которыми мы будем распределять эти пробы, каким-то образом их стандартизировать, раз за разом отбирать образцы и создавать систему мониторинга – потому что по одному образцу ни о чем сказать нельзя. Чем больше будет образцов, тем более точными будут наши прогнозы о сохранении и рациональном природопользовании в Прибайкалье и Забайкалье.

Сразу после конференции уже знакомый нам океанолог Валерий Пересыпкин был замечен с пробоотборником, в котором содержался донный пиритовый ил, отобранный «Миром-2».

А о причинах сегодняшнего казуса и тонкостях гидроакустической связи рассказал Николай Беляев, молодой научный сотрудник лаборатории химии океана Института океанологии РАН.

– В воде распространение звуковых волн очень сильно зависит от температуры и солености. Так как на Байкале о солености говорить не приходится, на распространение звуковых волн влияет только так называемый термоклин – слой прогретой и перемешенной воды, в том числе и перемешенной ветром. Снизу у нас сохраняются довольно статичные условия, и на границе между такими слоями происходит отражение звуковых волн. Здесь на Байкале слой только один – достаточно засунуть зонд под термоклин, и аппарат будет хорошо слышно все время. Когда мы на полюсе погружались, таких слоев было порядка пяти, и вообще, в океане, как правило, бывает довольно сложная слоистая структура воды, которая и осложняет гидроакустическую связь.

– То, что сегодня не расслышали первоначально точную глубину погружения, могло быть связано с термоклином?

– Честно говоря, не возьмусь судить, так как сам этого не слышал, могу лишь только предположить, что дополнительным препятствием стал шум двигателей кораблей, стоящих вокруг.

Уже 3 августа на Байкале после завершения показательных погружений начнется выполнение научной программы, разработанной совместными усилиями Института океанографии РАН и Лимнологического института в Листвянке. В рамках неё ученые сделают более 60 погружений для забора проб воды, глубинной флоры и фауны.

Правда в свете повреждения одного из двигателей «Мир-2» из-за порыва ветра, график может немного измениться. Несмотря на то, что погружения обоих батискафов приостановлены и вся флотилия направилась для ремонта двигателя в порт поселка Турка, руководители не считают, что это скажется на работе экспедиции. Замена двигателя на запасной, который осторожные океанологи привезли с собой, займет как минимум один день, после чего погружения обоих батискафов продолжатся.