Хочешь выиграть войну – обеспечь ей хороший PR

В наше время фотографы, пиар-специалисты и пресс-конференции не менее необходимы для ведения войны, чем танки и истребители. Прежде чем начать войну, ее нужно продать - собственному парламенту, народу, прессе, союзникам.

Непопулярную войну сложно вести и еще сложнее выиграть. В былые времена общественное мнение не имело такого значения. Наемникам прошлых веков было все равно, на кого нападать, их интересовали только деньги, да и князья, ведущие войны, не очень-то беспокоились о том, что думают по этому поводу их подданные. Но даже и тогда было принято выискивать религиозные или династические причины, оправдывающие нападение на соседа. Обоснование для объявления войны старались найти даже величайшие циники. Для Гитлера таким предлогом стало так называемое нападение польских партизан (на самом деле переодетых эсэсовцев) на немецкую радиостанцию в Глейвице. И если уж всесильные монархи и диктаторы не считали подобные обоснования избыточными, то для современного демократического государства они тем более необходимы. Общество должно поддерживать войну. Именно поэтому и после 1945 года пропаганда и инсценировки по-прежнему неотъемлемая часть подготовки и ведения военных действий. Поводом для начала вьетнамской войны послужил так называемый Тонкинский инцидент - будто бы имевшее место нападение северовьетнамских катеров на американские эсминцы. Война еще не успела закончиться, когда это сообщение было разоблачено как фальшивка.

Война в Персидском заливе получила одобрение общественности после того, как Саддам Хусейн был выставлен новым Гитлером, а иракская армия - сборищем кровожадных убийц. Кувейтская медсестра со слезами на глазах рассказала Конгрессу о том, как иракские солдаты вытаскивали из колыбелей новорожденных и разбивали их об пол. Впоследствии оказалось, что выступление медсестры было подготовлено неким агентством по пиару, а сама девушка - дочь кувейтского посла. Однако уже было поздно. В войнах на территории бывшей Югославии сообщения о массовых изнасилованиях, убийствах мирных жителей и лагерях смерти тоже играли огромную роль. Рассказы о них появлялись в прессе по мере необходимости - как, например, это было с историей о «бойне в Сараево». 27 мая 1992 года в очереди за хлебом взорвался осколочный снаряд, 18 человек было убито. Сербские войска были обвинены в артобстреле мирных жителей. Совершенно случайно присутствовавшие при взрыве боснийские операторы тут же запечатлели трагедию для демонстрации мировой общественности. Уже через три дня ООН под давлением США вынесла решение об эмбарго на торговлю с Югославией. Однако никаких доказательств того, что во взрыве виноваты сербы, предъявлено не было, напротив, существовали многочисленные свидетельства военных экспертов, показывавшие, что снаряд был установлен на земле, а не выпущен с позиций сербских войск.

До сих пор нет единого мнения о том, какой пропаганды в той войне было больше - сербской или антисербской. В этом вопросе невозможно найти нейтрального эксперта. Любой, заявлявший об обнаружении очередной пропагандистской лжи, сам обычно принадлежал к одной из противостоящих сторон в конфликте. Что, конечно, тут же использовалось другой стороной для немедленного разоблачения предвзятости критика. К тому же идеологическое давление было во многом децентрализованное. Религиозные вожди поддерживали товарищей по вере, всевозможные гуманитарные организации использовали возможности для рекламы и сбора денег, журналисты делали карьеру, а прессу беспокоили тиражи и число зрителей. Агентства по связям с общественностью искали и находили платежеспособных клиентов. И сегодня невозможно сказать, кто, когда и сколько солгал. В случае Югославии условия для пропагандистской войны были идеальными. Сопутствующие обстоятельства включали в себя различные традиционные связи между населяющими Югославию народами и большими странами, а также застарелую вражду, которую многие не прочь были бы оживить. С одной стороны, западная общественность почти ничего не знала об истории страны и внутренних межнациональных отношениях, с другой - конфликт проистекал не где-нибудь в Африке, а прямо под носом, в Европе, где допустить геноцид было никак невозможно. К тому же в Белом доме сидел обаятельный Билл Клинтон - когда он призвал к оружию, ему охотно поверили.

Война с Ираком - совсем другая история. Даже самые преданные союзники США не верили в рассказы об оружии массового уничтожения. Условия для развязывания войны были на этот раз совсем неподходящими. Несимпатичный президент, его связи с нефтяным бизнесом, высокомерное отношение американцев к союзникам, патриотическая истерия внутри Америки - все это привело к тому, что США, в отличие от войны против Сербии, не смогли полностью убедить Европу в своей правоте. Только что американские спецслужбы разрушили пропагандистскую сказку, которую все тот же несимпатичный президент готовил для следующей войны. Как и обычное оружие, пиар-инструментарий тоже устаревает. И, как и в настоящей гонке вооружений, специалисты изобретут, конечно, новые, более действенные механизмы.