Президентский подарок РАН не решит ее кадровых проблем

В следующем году в институты Российской академии наук придет новое пополнение - “президентский набор”. Недавно стало известно, что в бюджет академии заложены средства на обеспечение тысячи специальных ставок для молодых ученых, обещанных президентом страны Дмитрием Медведевым. О том, как предполагается поделить между институтами подарок президента и какие меры по омоложению кадрового состава намерена предпринять Академия наук, “Поиску” рассказывает председатель Комиссии по делам молодежи Президиума РАН вице-президент академии Валерий КОЗЛОВ. Очевидно, что только за счет внутренних резервов и разовых вливаний всех накопившихся проблем не решить, поэтому мы также попросили Валерия Васильевича оценить эффективность федеральных целевых программ, нацеленных на укрепление кадрового потенциала, ведь вице-президент РАН входит в состав координационных советов этих ФЦП.

- Валерий Васильевич, напомните историю вопроса с “президентскими ставками” для молодых ученых РАН.

- Разговор о выделении академии дополнительных 1000 ставок для приема научной молодежи зашел на встрече руководства и молодых ученых РАН с президентом страны, состоявшейся в декабре прошлого года. По итогам беседы, на которой обсуждались острые проблемы российской науки, в том числе кадровые, президент дал поручение проработать два важных для наших молодых людей вопроса - о жилье и ставках. Мы рассчитывали, что поставленная главой государства задача будет решена в 2010 году, но выполнение поручения по ставкам отодвинулось на более поздние сроки. И вот в новом проекте бюджета наконец появились дополнительные деньги на прием тысячи молодых ученых - кандидатов и докторов наук.

- Какая выделяется сумма и на какое время?

- Сегодня бюджетное планирование осуществляется на трехлетний период. Насколько нам известно, в течение ближайших трех лет на указанные цели в бюджет заложено по 600 млн рублей ежегодно. Причем это деньги не только на зарплату новых сотрудников, но и на поддержку инфраструктуры организаций, в которых они будут заниматься исследованиями. Мы рассчитываем, что в дальнейшем эти средства включат в базовое финансирование РАН.

- Как предполагается распределять ставки?

- Пока этот вопрос находится в стадии проработки. Президиум РАН поручил нашей Комиссии по делам молодежи продумать механизм распределения ставок, и мы подготовили свои предложения. На первый взгляд, 1000 ставок - это немало: по меркам академии - два крупных института. Но, учитывая, что у РАН около 400 НИИ, каждый получит в среднем всего по 2,5 ставки.

Между тем наши учреждения остро нуждаются в местах для молодежи. Академия наук только недавно завершила пилотный проект, в ходе которого была сокращена пятая часть ее сотрудников. В институтах нет никаких вакансий. При этом есть молодежь, готовая работать в РАН, выученная в наших коллективах, и есть потребность в омоложении академии. Чтобы как-то подступиться к решению этой проблемы, Президиум РАН ввел временные позиции, которые мы условно назвали “постдоковскими”. На них в последние годы принимались молодые люди, успешно окончившие аспирантуру. Вначале таких ставок было 400, сейчас стало 250. Сокращение произошло в связи с уменьшением в 2010 году бюджетного финансирования РАН.

- После получения средств на “президентские” ставки академия закроет постдоковскую программу?

- Нет, ее решено продолжить, но в нынешнем, урезанном, виде - на 250 человек. Других возможностей у нас пока нет. Кстати, накопленный нами опыт работы с институтами по предоставлению выпускникам аспирантуры этих позиций станет основой для распределения ставок, с которыми нам помог президент.

- Каким же будет этот механизм?

- Мы хотим предложить региональным отделениям РАН разделить ставки между ними и центральной частью РАН пропорционально численности научных сотрудников. После этого планируется перейти от уравнительного принципа распределения к конкурсному. Будем работать напрямую с институтами. Запросим у них предложения по персоналиям - кого они хотят принять. Списки претендентов с указанием их научного уровня (публикационная активность, участие в программах институтов, научные награды, гранты) будут представлены на суд специальной комиссии. Ее предполагается сформировать на базе Комиссии по работе с молодежью РАН с участием представителей отраслевых отделений. Пригласим в нее и членов Совета молодых ученых: они хорошо знают положение дел в конкретных институтах, да и в получении этих ставок активно участвовали.

Что учтет комиссия, кроме заслуг претендентов и значимости для академии научных направлений, в развитии которых они участвуют? Обязательно будет приниматься во внимание также активность институтов в работе с молодежью. Поддерживать планируем тех, кто имеет научно-образовательные центры, серьезную по масштабам аспирантуру, высокий процент молодых сотрудников.

- Выходит, что институты с плохой возрастной структурой так с ней и останутся?

- Можно было бы поддержать и тех, у кого особенно тяжелая ситуация с молодежью. Но вот вопрос: есть ли в орбите таких институтов молодые исследователи, способные уже завтра взяться за серьезные научные задачи? Чтобы принять положительное решение, комиссия должна их увидеть. Кстати, итог работы по распределению ставок будет интересен и с точки зрения начавшейся в академии деятельности по оценке эффективности институтов: лучшие сразу станут заметны.

Однако проблему омоложения академии эта 1000 ставок, конечно, не решит. Нужный результат может дать только систематическая многолетняя работа по поиску, обучению и приему молодежи. Не так давно Президиум РАН одобрил разработанный нашей комиссией комплекс мер по улучшению кадровой структуры РАН. Сейчас мы готовим документ, в котором будут изложены рекомендации отделениям и институтам, как эту работу проводить.

Одна из предлагаемых мер - принимать на места, появляющиеся в результате естественной убыли (в среднем в институтах обновляется около 2% научного состава в год), преимущественно молодых специалистов. На наш взгляд, разумно было бы, кроме того, проводить ежегодные сокращения на 2%, а в следующем году одну часть освободившихся ставок возвращать институтам для приема молодежи, а из другой части сформировать фонд поддержки самых сильных научных групп по всей академии. Понятно, что многим это решение не понравится, но, я уверен, будучи реализованным в течение нескольких лет, оно непременно даст положительный результат.

- Вы сказали, что тысячью ставок всех дыр не заткнуть, но на два института их хватит. Так, может быть, стоит не размазывать выделенные президентом дополнительные средства, а в порядке эксперимента сформировать из молодежи несколько отдельных коллективов?

- Представители крупных институтов выходили с похожим предложением - о создании молодежных лабораторий под перспективных лидеров, развивающих прорывные научные направления. Этот вариант комиссия тоже будет рассматривать.

- Когда начнется процесс распределения ставок?

- Нужно успеть все сделать за оставшиеся месяцы текущего года, чтобы к январю передать ставки в институты, которые должны провести на эти места конкурс. Хотя мы будем распределять ставки под конкретных молодых людей, но, в соответствии с трудовым законодательством, эти позиции занимаются на конкурсной основе. Так что на них смогут претендовать и другие молодые исследователи.

- Валерий Васильевич, на решение кадровой проблемы в науке направлены некоторые федеральные целевые программы. У ученых есть много вопросов по организации конкурсных процедур этих ФЦП...

- В программе “Научные и научно-педагогические кадры инновационной России” я вхожу в Научно-координационный совет (НКС) и возглавляю экспертную группу, определяющую принципы отбора тематик в области фундаментальных исследований.

Хочу отметить, что организация экспертизы проектов оставляет желать лучшего. Даже члены НКС не знают ни состава экспертов, ни тех, кто определяет, какому рецензенту какую заявку отправлять. Между тем в конкурсах, которые проводит, например, РФФИ, все эксперты известны, они являются признанными авторитетами в своей области, их список постоянно обновляется. Есть хорошие примеры и среди программ, реализуемых Министерством образования и науки. Так, я участвовал в отборе инновационных и исследовательских вузов, и его организация показалась мне справедливой. Заявки университетов рассматривали эксперты, отобранные Минобрнауки. Их отзывы учитывались при составлении длинного списка претендентов. А “короткий лист” формировали уже члены Научно-координационного совета. Каждый из них рассматривал две-три заявки, после чего происходило обсуждение и тайное голосование.

- Пытались ли вы, являясь членом НКС, изменить ситуацию в программе “Кадры”?

- Я неоднократно просил представить список экспертов по своей тематике и получал отказ под предлогом того, что могу повлиять на результаты экспертизы. Но это даже при желании трудно сделать - экспертов очень много. Да и вообще странно не доверять человеку, которого пригласили участвовать в работе высшего органа управления программой. В итоге мне позволили-таки просмотреть список экспертов по математике и механике. Он произвел на меня странное впечатление: огромное число фамилий, среди которых я обнаружил уже умерших коллег. Выяснилось, что некоторые сотрудники нашего Математического института им. В.А.Стеклова даже не знают, что включены в этот пул экспертов.

Кстати, недавно на Международном математическом конгрессе были вручены Филдсовские премии и медали очередной группе молодых математиков. Приятно, что среди лауреатов оказался представитель Санкт-Петербургской математической школы профессор Станислав Смирнов. Сейчас он работает в Швейцарии, но связей с российскими коллегами не теряет. Так вот, в его интервью вашей газете я обратил внимание на один симптоматичный момент: еще не являясь филдсовским лауреатом, он подавал заявку на участие в ФЦП “Кадры” и не получил гранта. Это неудивительно при том несовершенстве конкурсных процедур, о котором я упоминал и которые являются одной из причин, заставляющих нашу талантливую молодежь уезжать из страны. На этом фоне меня радует ситуация в родном институте. Недавно мы приняли в МИАН двух сотрудников, которые имели хорошие позиции на Западе, но предпочли вернуться.

Между тем уже начала реализовываться новая федеральная целевая программа - по привлечению ведущих ученых в российские вузы, которую в научных кругах окрестили конкурсом мегагрантов. Действительно, будут распределяться огромные деньги. Грант в 150 млн рублей на три года - это даже сравнить не с чем, в научной сфере нет аналогов. Высшая награда для ученых в России - Государственная премия - составляет всего 5 млн. Гранты по другим федеральным программам, конкурсы РФФИ, ведущих научных школ на этом фоне просто не видны. Даже бюджет “Стекловки” лишь немногим больше ежегодного обеспечения одного такого мегагранта, а у нас работают 115 человек, в основном доктора наук.

Я вхожу в Научно-координационный совет программы мегагрантов. После неоднократных обращений мы с коллегами по этому НКС получили списки экспертов. Их квалификация не вызвала сомнений: в основном это известные ученые - российские и зарубежные. Однако нам осталось непонятно, как будет соотноситься уровень требований в разных дисциплинах. Не получится ли разнобой, когда одних будут оценивать по гамбургскому счету, а других - не слишком пристрастно? Вопросов по организации конкурсных процедур множество, и они должны найти ответы. На программу предполагается потратить огромные бюджетные средства - 12 млрд рублей, и хочется, чтобы они были использованы с толком. Казалось бы, если у программы есть Научно-координационный совет, он должен отслеживать все организационные моменты. Как иначе члены НКС будут отвечать за результаты конкурса? Нами могут просто “прикрыться”.

- А как вы относитесь к тому, что ряд конкурсов Минобрнауки - по созданию высокотехнологических совместных производств и привлечению ведущих ученых - проводится только среди вузов?

- Я считаю такую практику несправедливой. И не потому, что плохо отношусь к высшей школе. Я более 10 лет работал проректором МГУ и хорошо представляю возможности и проблемы университетов. Исследования в вузах надо всемерно поддерживать, но не в ущерб остальной науке. Раньше учреждения высшей школы и науки конкурировали за государственные средства. Теперь академию демонстративно исключают из этой борьбы. На мой взгляд, такой подход не только несправедлив, он противоречит интересам государства: за бюджетный счет должны реализовываться лучшие проекты, способные продвинуть науку и страну вперед. Вместо этого осуществляется неадекватная по масштабам поддержка узкого круга исследовательских групп.