Как проходит российская экспедиция в Арктику

Атомный ледокол «Россия» 2 октября начал полярную экспедицию под руководством специального представителя президента РФ по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике, депутата Госдумы Артура Чилингарова. Главная цель полярников — создание новой дрейфующей станции «Северный полюс-38». О том, как проходит экспедиция, на сайте «Росбалта» будет регулярно рассказывать вице-президент Ассоциации полярников, почетный полярник Владимир Стругацкий.

Позади чистое ото льда Баренцево море, а в Карском уже тонкие блинчики льда на воде. Лед этот гидрологи так и называют — блинчатый. Позади уже почти тысяча миль.

Позади и предходная суета. Прошло уже трое суток после выхода из Мурманска, где началась высокоширотная арктическая экспедиция по высадке новой российской дрейфующей станции «Северный полюс-38».

Все грузы каким-то чудом оказались на палубе. Даже контейнер с пивом для зимовщиков, который сначала таможенники наотрез отказались пропускать – мол, распивать пиво на атомных судах не положено. А потом смилостивились и поняли, что пиво не для экипажа ледокола и даже не для участников экспедиции, а для тех пятнадцати полярников, которым предстоит зимовать на будущей льдине, если повезет, целый год.

А может быть, таможенники так быстро сдались, зная, что перед самым отходом «России» на ее борту пройдет морская коллегия под началом вице-премьера Сергея Иванова. Не хватало еще, чтобы полярники во главе с самим начальником экспедиции — знаменитым Героем Советского Союза и Героем России Артуром Чилингаровым «катили бочку» на доблестную российскую таможню. Которая, кстати, треплет экспедиционникам нервы перед каждым выходом – без разницы, в Арктику или в Антарктику.

Я уже по Арктике здорово соскучился: последний раз был в ее высоких широтах в 2007-м, когда тот же Чилингаров впервые в мире рискнул спуститься на «Мирах» в точке, где сходятся все земные меридианы – на глубину свыше четырех километров.

Мы с облегчением вздохнули, когда увидели, что под «Марш славянки» многочисленные высокопоставленные гости – члены Морской коллегии России — в сопровождении почти столь же многочисленной охраны, запретившей нам высовываться из кают, наконец покидают борт. Кого только в окружении Иванова не было: и министр транспорта Игорь Левитин, и командующий Военно-морским флотом России адмирал Владимир Высоцкий, и командующий Северным флотом, и глава Росгидромета Александр Фролов, и губернатор Мурманской области Дмитрий Дмитриенко… Пожалуй, ни у одной арктической экспедиции последних десятилетий не было столь высокопоставленных провожатых.

Тут, конечно, дело в том, что экспедиция наша организована благодаря усилиям Чилингарова – самого знаменитого российского полярника и специального представителя президента по Арктике и Антарктике. Это ему удалось во время недавнего полета с премьер-министром в Тикси доказать, что Россия не вправе сдавать свои лидирующие позиции в Арктике. Тем более сегодня, когда все приарктические государства наперегонки стремятся предъявить свои претензии на арктический шельф.

Надежды на организацию станции почти не было. Предыдущую – «СП-37» пришлось срочно эвакуировать с помощью той же «России» в начале июня: ее льдину унесло к берегам Канады, начало крошить… А на новую станцию правительство обещало выделить деньги только в 2011 году — в лучшем случае.

Кстати, накануне экспедиции Чилингаров встречался с премьер-министром Канады и глава канадского кабинета министров заявил, что его страна собирается через год подать заявку на право владения частью шельфа. Канадцы активно пытаются доказать, что хребты Ломоносова и Менделеева, считающиеся продолжением российского континентального шельфа, являются продолжением территории Канады. Так что, учитывая цену вопроса – громадные запасы полезных ископаемых и углеводородов на дне самого северного на Земле океана – России надо стремительно расширять свои научные исследования в Арктике – в том числе и с помощью дрейфующих станций. Нам уже дышат в спину. И, к сожалению, не только канадцы.

Уже в конце нынешней недели наша «Россия» надеется встретиться с мощным научным тандемом – атомным ледоколом «Ямал» и научно-экспедиционным судном «Академик Федоров». Они уже почти три месяца работают в Арктике по программе «Шельф-2010», изучая границы российского шельфа. В составе той экспедиции специалисты десятков ведомств – в том числе, конечно, и Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Им уже удалось проверить во время ледовой разведки несколько перспективных с точки зрения специалистов по спутниковой информации для высадки станции ледовых полей. Но все они, как назло, оказались слишком тонкими – меньше двух метров. «А станцию мы должны высадить на льдину хотя бы толщиной два-три метра», — объяснил мне давний знакомый – руководитель научно-оперативного отряда нашей экспедиции, кандидат географических наук Александр Юлин.

Александр руководит в ААНИИ лабораторией ледовых прогнозов. В 2005-м мы вместе с ним шли на «Академике Федорове» высаживать «СП-34» и впервые в мире достигли точки полюса на транспортном судне, без помощи ледоколов. А в этой экспедиции оказались в кают-компании за одним столом. И хоть морские традиции запрещают за едой вести деловые разговоры, я всегда отправляюсь есть с большим блокнотом — знаю, что Саша кладезь ценной информации.

Во вторник Чилингаров поднял всех в три часа ночи, а на четыре назначил вылет на остров Визе – до него оставалось всего несколько десятков миль. Синоптики обещали, что ранним утром туман рассеется, снежные заряды утихнут и появится возможность, подойдя к острове миль на двадцать, слетать туда на «Ми-8».

На этом небольшом острове – площадью всего полсотни квадратных километров надо было уточнить координаты геодезического пункта для более четкой работы системы «Глонасс» и выполнить еще более важную задачу – забрать оттуда двух четвероногих полярников, которых оставили после эвакуации «СП-37». Зимовать без полярных собак на дрейфующей станции – безумие. Кто еще вовремя предупредит о нашествии белых медведей? Правда, Дик и Дина, взятые на станцию с Диксона, медвежатниками оказались слабыми, трусливыми. Но у начальника будущей «СП-38» Томаша Петровского оставалась надежда, что на Визе они пройдут отличную жизненную школу под руководством двух ветеранов полярной станции – Дика и Долли.

Для меня оказаться на этом острове было давней мечтой. Сама история открытия и появления на карте этого острова уникальна в истории блестящих географических полярных открытий, на которые так богат был век минувший. Блестящий знаток арктических течений Владимир Визе открыл этот остров, даже не приближаясь к нему. В 1924 году профессор Визе изучив отчеты о дрейфе шхуны «Святая Анна» в Карском море, заметил, что «Анна» почему-то сделала странный зигзаг – хотя ветер и течения были попутными. А может быть, шхуне пришлось обойти какую-то землю? – предположил Визе. И на всякий случай нанес эту предполагаемую землю на карту.

А спустя еще шесть лет Визе, вновь отправившись в Арктику на ледокольном пароходе «Георгий Седов», оказался на севере Карского моря. Начальник экспедиции Ютто Шмидт и капитан Владимир Воронин предложили Визе подойти к тому району, где он, сидя за письменным столом в Ленинграде, «открыл» неизвестный остров. Когда подходили, профессор, то ли боясь сглазить, то ли от волнения ушел с верхней палубы и сел в кают-компании за фортепьяно. К нему спустился и Шмидт, обожавший слушать как Визе исполняет Шопена. И вдруг, как вспоминают очевидцы, широко распахнулась дверь и в кают-компании появился восторженный капитан.

«Капитан и Шмидт одновременно обняли его и подняли с кресла. «Земля! — радостно сказал капитан. Прошу, Владимир Юльевич, взглянуть на свои владения. Ваше предположение просто гениально. Разрешите…» И Шмидт по русскому обычаю троекратно расцеловался с ним. Все вышли наверх. По курсу корабля, возвышаясь над ледяным полем, лежала черная полоса – это был остров Визе».

А еще один участник этой экспедиции – гидрохимик А.Ф. Лактионов позже вспоминал: «Однако через несколько часов я был несколько огорчен, услышав от Владимира Юльевича, успевшего побывать на берегу, следующую фразу: «Ну и паршивая земелька!». На берег острова Визе ступил 14 августа 1930 года в сопровождении участников экспедиции. И тут же с сожалением записал в своем дневнике «Затерянный среди арктических льдов, этот остров производит крайне унылое и безотрадное впечатление. Он низменный, сложен из осадочных пород, и поверхность его почти лишена растительности. Крайне бедна и его животная жизнь. Даже птицы, обычно встречающиеся на арктических островах в большом количестве, здесь имелись только в единичных экземплярах».

Вот до какого острова мы долетели во вторник меньше чем за двадцать минут с борта «России» благодаря экипажу «Ми-8» Виктора Кукушкина. Хотя еще не было и пяти утра – полярники, как и экипаж «России» живут по московскому времени – нас вышел встречать начальник станции — Сергей Аболемов. Выпускник Ленинградского арктического училища, он возглавляет одну из немногих уцелевших с советских времен островных полярных станций с 1989 года. Коллектив маленький – кроме начальника еще четверо молодых метеорологов из Новосибирска, всем им чуть за двадцать. Хотя по штатному расписанию положено 12 человек. Но кого на этот забытый судьбой остров затянешь за совсем не большие деньги?

Мы прилетели не с пустыми руками. Чилингаров привез с «России» громадный арбуз, ящик винограда, свежий лук, картошку, капусту. Ведь оказия на остров Визе бывает редко: «Михаил Сомов», снабжающий полярные станции, подойдет сюда в лучшем случае в конце месяца.

Репортеры первым делом набросились с расспросами на единственную на станции девушку. Насте Евсюковой всего 21 год. Как раз в день нашего прилета исполнилось ровно два года, как она приехала на станцию. И сейчас собирается замуж – за станционного метеоролога Владимира Лепшеева.

Настя рассказала телевизионщикам, что Карское море осенью сильно подмывает берега острова. Кают-компания и дизельная рухнули в воду, станционные дома все время приходилось перетаскивать. Несколько дней назад рухнул теплый склад, и теперь ящиками с консервами заставлен коридор в единственном жилом доме. А радиорубка держится на честном слове – она наполовину висит над пропастью высотой с пятиэтажный дом. Метеорологи туда заходить опасаются.

Если бы не Дик и Долли — медвежатники отчаянные – от хозяев Арктики не было бы прохода. Отстреливаться? А чем? Год назад на станцию на вертолете нагрянули красноярские милиционеры и конфисковали единственное охотничье ружье – мол, на заповедных территориях иметь оружие не положено. Отбиваться ракетницами – нет патронов. А старенькая Долли уже еле шевелится – медведь недавно в схватке вспорол ей живот. Чтобы добыть свежее мясо, приходится за оленями гоняться на «Буране», стараясь сбить животное с ног. А за яйцами ходят на соседний мыс, где до начала девяностых размещалась воинская часть – там сейчас гнездится небольшая колония белых чаек.

Чилингаров, выслушав этот грустный отчет, обнадежил: «Я вам гарантирую, что в течение нескольких лет мы построим здесь новую современную полярную станцию. На Хейса построили, на острове Белом построили, в Тикси построили и у вас построим. Я перед экспедицией встречался с премьер-министром, и он еще раз подчеркнул, что Россия просто обязана сохранять и расширять свои позиции в Арктике».

К этому сообщению начальник полярки отнесся с недоверием: «А зачем же несколько лет назад сюда привезли финскую автоматическую станцию? Может нас хотят отсюда «удрать»?" Но Чилингаров уже спрашивал о другом: «У вас флаг России над островом Визе поднят?»

Начальника станции этот вопрос застал врасплох: «В моем кабинете, конечно, есть российский флаг...»

«До 1993 года, пока на острове воинская часть была и у нас на полярке человек тридцать пять работали, у нас в праздники такие вечера были, — рассказал он позже. — Жизнь кипела. Я когда сюда первый раз в 1976 году во время практики попал, я четвертым в комнате жил – места не хватало… А сейчас от воинской части остались только старые ржавые дизели — мы их перевозим поближе к станции, перебираем и приводим в чувство. Но металл здесь быстро ржавеет от соленой воды – среда слишком агрессивна. Есть, конечно, проблема и с питьевой водой. Раньше тут были два небольших озерца, и каждые пятнадцать дней из них закачивали воду на камбуз и в баню. Теперь приходится в емкости закачивать воду Карского моря, ждать, пока она отстоится, промерзнет, соль осядет, и через год можно пить, а через два она вообще как дистиллированная… Хорошо, у нас хоть баня уцелела». Баня, между тем, все ближе «подъезжает» к разрушающемуся берегу – она уже в нескольких метрах от края обрыва.

Начальник похож на оперного тенора – мощная седая шевелюра и напористая манера общения. Я решил было, что роспись на фанерных стенах в столовке – громадные ромашки посреди зеленого луга – его выдумка. Но оказалось, что лет тридцать назад на станции работал один ленинградский метеоролог, увлеченный живописью – он стены и расписал.

Чтобы забрать собак, оставшихся после зимовки на СП-37, с нами прилетел сотрудник высокоширотной арктической экспедиции ААНИИ Сергей Семенов. Оказалось, что в 1984 году на полярной станции на острове Визе он, курсант ленинградской «макаровки», проходил практику. «Когда я сюда прилетал четверть века назад, здесь была шикарная станция. Кроме метеорологов работали и гидрологи, и аэрологи, и ионосферисты, и геодезисты. Это была полноценная полярная обсерватория», — рассказал он.

…Во время нашего разговора Дик-младший спрятался на повисшей над тамбуром крыше будке – там его наблюдательный пункт. Похоже, он не хотел вылезать, — понял, что надо готовиться к переезду. Все пытались определить его породу. Скорее всего он, как и его собратья, лайка. Но когда мы берем собак на Диксоне, точную их породу, думаю, не знает сам Создатель. Обычно это какая-то «смесь бульдога с носорогом».

До вертолета младшего Дика провожал старший. Он даже забрался передними лапами на трап, словно просил: «Заберите и меня отсюда». Чилингаров погладил его по морде, сфотографировался с рыжеватым красавцем, но в вертолет не взял: и двух четвероногих на станции хватит. А может быть, Дик и не хотел улетать, а просто пришел попрощаться со своим младшим тезкой, которого он научил бросаться на медведей, и с пушистой рыжей красавицей Диной. Их разместили в самом хвосте вертолета. Дина, как рассудительная представительница прекрасного пола, сразу, позевывая, улеглась на вертолетную палубу, а неугомонный Дик все пытался побегать по вертолету.

Перед отлетом кто-то из корреспондентов все допытывался у полярников, привыкших к штормам Карского моря, к тридцатиградусным морозам и сильным ветрам, к нашествию медведей, не дающих выйти из дома, к сумраку полярной ночи, но никак не к глупым журналистским вопросам: «Не могли бы вы рассказать нашим телезрителям, — а нас смотрят миллионы — в чем романтика зимовки?..»

Пока мы летали на остров Визе, «Россия» тоже зря время не теряла – продвигалась на восток, к месту высадки будущей СП. Через пролив Велькицкого капитан Олег Щапин поведет «Россию» в море Лаптевых. А дальше к северу от Новосибирских островов — в Восточно-Сибирское море. Там, к северо-западу от острова Врангеля начнем ледовую разведку – поиски льдины. «Обследовать придется довольно солидную часть океана: от 75-й до 85-й широты и от 150 до 160 меридиана, — поясняет начальник научно-оперативного отряда. — Это «квадратик», считай, площадью с иное европейское государство – чуть ли не 70 тысяч квадратных километров».

Выбрать подходящую льдину по спутниковым снимкам невозможно. Спутник дает только размеры и форму льдины, но не позволяет точно определить ее толщину. Так что без посадки на каждую из льдин-претинденток и ее бурения – нам не обойтись.

Чтобы побыстрее высадить станцию и начать наблюдения, команда Томаша Петровского – начальника будущей СП-38 — трудится с утра до вечера. На вертолетной палубе уже сколочен из бакелитовой фанеры высокий, как памятник Ленину, туалет. Его полярники решили поставить вплотную к дизельной – чтобы через отверстие в стене оттуда шло тепло. Собрано уже 10 домиков, собрана парная. Томаш говорит, что на льдину останется только смонтировать кают-компанию.

Но прежде, конечно, для полярников нужно найти подходящую «землю».