Профессор СПбГУ: "Уровень IT в России похож на африканский"

Будущее электроники и компьютерной графики в России в течение пяти дней будут обсуждать участники двух международных конференций – «Графикон» и «Электроника в России: стратегия возрождения», которые одновременно открылись в СПбГУ ИТМО. Об основных проблемах электроники в России и о создании первой в России Ассоциации электронной инженерии в интервью «Росбалту» рассказал председатель Оргкомитета форума, профессор СПбГУ ИТМО и Северо-Западного Политехнического университета Калифорнии (США) Тимур Палташев.

- Вы много лет работали в крупнейших научных центрах мира, в том числе в Силиконовой (Кремниевой) долине США. Как, с высоты своего опыта, вы оцениваете уровень развития IT-технологий в России? Есть ли в них потребность сейчас?

- Безусловно, потребность в них есть. Если государство стремится повышать качество жизни населения, конкурентоспособность экономики, эффективность производства, то IT-технологии и электроника, конечно, нужны. И они есть. Но… Наш уровень информатизации в целом сопоставим с уровнем его развития в африканских странах. Да, в крупных городах России есть доступный Интернет, но это еще не все IT-технологии. Их применение в работе общественных структур, в медицине, промышленности, транспорте, остается на низком уровне. Например, грамотная система управления светофорами повышает производительность труда целого города за счет экономии времени и топлива. Если такой системы нет, мы видим хаос, как в Москве и Петербурге. И это только один пример.

- Обязательно ли новые технологии разрабатывать в России? Их ведь можно просто купить.

- Вы можете купить компоненты готовых решений, но решение для конкретного российского города, конкретной отрасли — должно быть только вашим решением. Если говорить об инфраструктурной электронике, об информатизации общества, технологии должны быть в значительной степени свои.

Если платформа электроники чужая, и в будущем выйдет из строя — где вы сможете купить запчасти? На 100 лет вперед закупать? Все, что имеет отношение к безопасности, обеспечению жизни людей, должно быть собственным с точки зрения электроники и информационных технологий. Эти две отрасли — ключ к безопасности страны.

У нас концепция развития электроники не менялась с 30-х годов прошлого века. В последние два десятилетия средства были потрачены гигантские, а выхлоп абсолютно никакой. В этом или следующем году, по серийному выпуску электроники мы отстанем от Вьетнама. На аналогичные деньги в Кремниевой долине можно было бы построить целую индустрию.

- И что же делать? Как развивать отрасль?

- В России есть все условия для ее развития. Есть инженеры, деньги, нет технократического авторитаризма. Нужен человек, обладающий выдающимися организационными способностями, или — сообщество специалистов. Если специальная организация, назовем ее Инженерным Корпусом, не будет создана сверху, она будет создана снизу. Одним из ее элементов будет Ассоциация электронной инженерии, которую мы сейчас создаем.

- Чем будет заниматься Ассоциация?

- В первую очередь — работать с государством, разрабатывать стандарты, проводить экспертизу проектов, координировать подготовку и переподготовку кадрового корпуса инженеров, например. В США именно общественные организации этим занимаются. И государство тратит на взаимодействие и координацию развития индустрии огромные деньги. У нас же все опираются либо на устаревшие стандарты, либо на чужие.

Далее — разработка стратегии развития и экспертиза проектов. Шарлатанов в науке и технике хватает. Часто корпоративные интересы противоречат национальным и интересам развития сообщества инженеров. С этим надо аккуратно разбираться, и в каждом конкретном случае необходимо мнение не одного, а нескольких человек. Они должны взвешивать свои мнения, оторванные от узко-корпоративных интересов и просто корыстных интересов тоже.

- Вы говорите, что в России инженеров хватает, но разве количество молодых специалистов в электронике и IT не снизилось за последнее время?

- Да, тут две проблемы. Во-первых, очень сильная деградация всех отраслей за 20 лет. Во-вторых, авторитет технических специальностей был доведен до нуля. Также как оплата труда специалистов многих отраслей. А значит, и технологического развития никакого быть не может.

Ситуация, конечно, начинает выправляться. Молодежь правильно понимает, что техника и инженерия — это вопросы выживания страны. Но даже приток кадров не станет панацеей — инженерам легко найти работу, но зарплата у них совершенно мизерная. Поэтому нужна другая индустрия, новая электроника. Государственная корпорация «Ростехнологии», которая вобрала в себя обломки ВПК, не способна принять в себя какое-то количество инженеров. У них просто нет серийного производства и финансового потока, которые обеспечивают саморазвитие.

Поддержка образования без поддержки промышленности приведет к тому, что высшая техническая школа превратится в экспортную отрасль. Нельзя допустить, чтобы мы стали одновременно сырьевой и интеллектуальной колонией.

- Поможет ли нашумевший проект «Сколково» развить не только научно-исследовательскую деятельность, но и всю отрасль IT и электроники?

- Согласно данным, которые мы имеем, это будет замкнутая структура, построенная по принципу вахтового поселка. Туда будут приезжать молодые люди, отдавать свои мозги базирующимся там иностранным компаниям, и дальше уезжать и строить свою жизнь в другом месте. Фактически, это организация утечки мозгов.

Надо брать пример с маленькой страны Тайвань, которая начала в 80-х годах строить свои технопарки. Они не пустили ни одной крупной американской фирмы туда. И сейчас их модель развития технологического бизнеса абсолютно национальная. Результат — их компании аккуратно вытесняют своих западных конкурентов отовсюду, откуда могут.

Инженерия в России должна быть собственная, а не принадлежащая западным компаниям. Экпортируя свои мозги, мы не создаем в стране рабочих мест дальше по производственной цепочке создания прибавочной стоимости. Кроме разработчиков, есть еще огромное количество инженерно-производственных специальностей. Так называемая цепочка добавленной стоимости. Если она находится за рубежом — выгоды от этого никакой. И мы будем покупать за большие деньги продукт, фактически разработанный в России.

- Год назад был принят Федеральный Закон №217, регулирующий создание малых инновационных предприятий при вузах. Поможет ли он?

- В 1980 году в США был принят аналогичный закон, когда университетам позволили коммерциализировать, через создаваемые фирмы, все научные разработки, сделанные на федеральные деньги. Большой прыжок в развитии Силиконовой долины в 80-е годы связан именно с этим законом.

Польза от этого закона, безусловно, есть. Другое дело, сколько у нас таких разработок, которые могут быть коммерциализированы? Для этого должна быть хорошо работающая система производства знаний и технологий (специалистов и идей). Кроме того, у нас существует много проблем, связанных не с внедрением научных достижений, а просто с решением насущных проблем народного хозяйства и проблем повседневной жизни людей, пусть даже технологиями 10-ти летней давности. В этих случаях университет должен выступать как центр инкубации для студентов и сотрудников, желающих создать свои собственные инженерные компании.

- Вы сомневаетесь в том, достаточно ли разработок в российских вузах?

- За 20 лет нарушена преемственность в системе образования. Некоторые кафедры имеют 70-летних профессоров и 25-летних ассистентов. А поколение 40-50-летних специалистов с максимальным опытом часто отсутствует, и это серьезная проблема. Любая профессиональная деятельность преемственна, и если возникают дыры, возникают проблемы, которые очень сложно залечить.

- Но, возможно?

- В каждой области своя ситуация. Есть направления, в которых точка не возврата уже пройдена и необходимо не столько развитие, сколько возрождение. Сказать что во всей науке плохо — нельзя. Есть области, где все нормально. Вычислительная техника и информационные технологии, например, вполне сопоставимы со средним уровнем американских университетов.

- Что подвигло Вас вернуться в СПбГУ ИТМО после продолжительной работы за рубежом?

- В Кремниевой долине мне было интересно, пока я двигался наверх. Жажда познания в области вычислительной техники потянула туда, я решил докопаться, «как это все делается там?». Докопался. А дальше что делать? Передавать свои знания индийским и китайским студентам? Я решил, что мои знания пригодятся в ИТМО, тем более что связи с университетом никогда не терял.

Сейчас очень хороший набор молодых студентов, и я уверен, когда через два года они станут магистрами, с ними будет интересно работать. У них есть мотивация. Когда её нет — бессмысленно чему-то учить. Особенно это касается области подготовки магистров, специалистов высшего пилотажа.

В США, в последнее время, уровень подготовки студентов начало падать. Из Юго-Восточной Азии хорошие студенты больше не приезжают, потому что им предлагают выгодные условия представители местных крупных фирм, инкубированных в технопарках. Значит, приезжают те, кто не нашел хорошую работу. Американцы есть, но в малом количестве. Сейчас в США снова началась большая компания по популяризации инженерии, возвращения молодежи в технические вузы.

Инженерия дело кропотливое и требующее интеллектуальных усилий и усидчивости. Если у американцев есть возможность заниматься торговлей, маркетингом, быть поближе к деньгам — идут туда. У нас, увы, ситуация такая же.

- Но шансы занять лидирующие позиции на мировом рынке разработок в области IT все-таки есть?

- Шансы, безусловно, есть, но надо четко осознавать, что будет очень много помех при их реализации. Тем не менее, работать надо. Если ничего не делать сегодня, то завтра будет плохо, а послезавтра — еще хуже.

Беседовал Юрий Школьников