Как зарождалась Силиконовая долина

В ходе своего визита в США в июне 2010 года президент России Дмитрий Медведев посетил Калифорнию, чтобы лично посмотреть на Силиконовую долину и познакомиться с главами крупнейших технологических компаний, которые в ней появились. Этот интерес не случаен — российский инновационный проект «Сколково» будет создаваться в том числе и с оглядкой на американский опыт.

Благодаря Сколково в России проснулся интерес и к индустрии высоких технологий, и к Силиконовой долине как её наиболее яркому символу.

Место, расположенное в штате Калифорния между Сан-Франциско и Сан-Хосе, вызывает всё меньше улыбок, когда его называют Силиконовой долиной. Силикон (англ. silicon), то есть кремний, и силикон (silicone), полимер, который, в частности, используют при пластических операциях, — два разных материала. В английском языке их трудно перепутать. То, что в одном полушарии ассоциируется с высокими технологиями, в другом полушарии вызывает ассоциации с женской грудью. В этом есть что-то символическое.

Административных границ у долины нет. Нет и географических ориентиров, которые бы однозначно обозначили Силиконовую долину. Долиной изначально называлась область, зажатая между городами Сан-Хосе и Пало-Альто на юге и севере, океанским заливом на востоке и горами Санта-Круз на западе. Сразу два города считают себя столицами Долины — Сан-Хосе и Пало-Альто. Само название Силиконовой долины было придумано предпринимателем Ральфом Вэйрстом и его другом Доном Хёфлером. Последний опубликовал серию статей под названием «Силиконовая долина США» в газете Electronic News в 1971 году. Тогда под Силиконовой долиной понималась вполне конкретная долина Санта-Клара, которая находится в районе залива Сан-Франциско. В разговорном языке San Francisco выпадает из полного названия, и получается просто область Залива (Bay Area).

Это сейчас хайтечные компании равномерно заселили всю область Залива и даже вышли за её пределы. А до 1970-х годов долину Санта-Клара называли Долиной сердечной услады. Поэтично, не правда ли? Источник наслаждения был в цветущих садах, которые занимали всю долину. Местные жители и туристы любили забираться весной на местные вершины, устраивать пикники и наслаждаться видом на белоснежно цветущие яблоневые, вишневые, грушевые и персиковые рощи, которые простирались на десятки километров. В ясную солнечную погоду, забравшись на одну вершину в горах Санта-Круз, можно было легко наблюдать гряду гор на другом краю. По словам одного из основателя Apple Стива Возняка, виды старой цветущей долины и гор — это единственная вещь, по которой он сейчас скучает. В 1980-х сады практически полностью вырубили, а виды с окрестных гор сейчас сильно портит смог.

Историки любят измерять историю вехами. Начнём с зарождения индустрии в 1940-х годах. Возникновение Долины в Калифорнии обычно объясняют тремя фактами: умными и образованными людьми, погодой и богатыми инвестороми. Все три фактора каким-то чудом сошлись в одном месте и создали почву для роста инноваций. К этим причинам часто добавляют государственную помощь и военные заказы. Разберёмся, сколько в этих фактах правды и сколько домыслов.

Погода здесь и вправду замечательная. Силиконовая долина расположена между двух невысоких гряд гор в Северной Калифорнии, близко от океана. Там не холодно и не жарко, а летом практически безоблачно. Тут можно одновременно серфить в океанском прибое, загорать на пляже и кататься на горных лыжах. Все в пределах 3 часов езды на машине.

Большое количество умных и образованных людей, которое основатель Apple Стив Джобс считает основополагающим в появлении Долины, — тоже факт. Даже не углубляясь в статистику — в каком городе больше всего нобелевских лауреатов на душу населения и какой университет лидирует по количеству научных работ или степени цитируемости, — легко заметить, что во всех таких списках непременно будут фигурировать два всемирно известных университета: Стэнфордский (Stanford University) и Университет Беркли (University of California, Berkeley). Оба университета были в списках самых-самых и 60—70 лет тому назад.

Миф про богатых людей, которые любят селиться в Силиконовой долине и инвестировать в инновационные идеи, тоже имеет под собой основание. Живописная природа, уникальная архитектура Сан-Франциско и окрестностей, гремучий сплав культур из-за активного притока иммигрантов в Калифорнию всегда были привлекательны для людей с деньгами. Не стоит забывать, что исторически Сан-Франциско был одним из финансовых центров США. Здесь родились такие банковские монстры, как Bank of America и Wells Fargo. Жить в Сан-Франциско и области Залива было престижно и раньше.

В появлении Долины сыграло огромную роль, конечно, и государство с его военными заказами. Университет Беркли был одним из главных центров разработки ядерной бомбы в 1940-х. Отец ядерной программы Роберт Опенгеймер был профессором Беркли, а радиологическая лаборатория Эрнеста Лоуренса стала основой для создания центров разработки ядерного оружия в Лос-Аламосе и Ливерморе. Университет до сих пор является куратором обеих лабораторий, а Ливерморский центр носит имя его основателя Эрнеста Лоуренса. Эдвард Теллер, отец американской водородной бомбы, также был профессором физики в Беркли. Участие в ядерной программе стало золотой жилой для университета, открыло новые области в науке и технике, привлекло огромное количество ученых для работы в университете и повысило престижность учебы и работы в этом заведении.

Стэнфордский университет поначалу не был столь же удачлив по части военных программ Второй мировой войны. Стэнфорд — частный университет, а Беркли — государственный. Поэтому приоритет участия в военных проектах всегда отдавался Беркли. «Звёздный час» для Стэнфорда наступил в 1951 году, когда в него вернулся работавший в университете до войны Фредерик Термэн, который стал деканом инженерного факультета. Во время войны Термэн возглавлял большую лабораторию противолокационной борьбы в Гарвардском университете. Под его руководством работало 850 человек. Лаборатория разработала устройства, позволяющие детектировать облучение самолетов союзников локаторами немецкой ПВО. В ответ бомбардировщики выбрасывали ленты из фольги, создавая радиопомехи. Такая технология стала первым средством борьбы с ПВО, получившим массовое внедрение в авиации.

После возвращения в Стэнфорд Термэна его работа над военных проектами в этой же сфере продолжилась. Многие проекты были надолго засекречены, и общественность узнала о них только после окончания холодной войны. Университет разработал средства радиоразведки запуска советских баллистических ракет, системы анализа сигналов наземных и воздушных радаров. Шпионские самолёты U2 и SR-71, часто нарушавшие границы СССР и стран Варшавского договора, несли на своём борту оборудование, разработанное в лабораториях Стэнфорда.

Всё, что было нужно для появления долины, действительно было в районе залива: погода, деньги, люди и господдержка в виде военных заказов. Но этого на самом деле было бы мало.

Восточное и западное побережье США отличаются не только географически. Исторически сложилось, что Восток был более консервативным, а Запад — более либеральным. Стереотипный Восток — это заводы, биржи, банки, люди, работающие восемь часов от звонка до звонка и безукоснительно соблюдающие дресс-код. Запад, в противоположность Востоку, — это Голливуд, хиппи, свобода в искусстве, шлепанцы и шорты на рабочем месте в порядке вещей. Силиконовая долина расположена в непосредственной близости от Сан-Франциско, самого либерального города в США, города художников и поэтов, города протеста, свободы, пацифизма, альтернативной культуры и секс-меньшинств.

В 1930—1940-х годах Беркли и Стэнфорд уже производили умных людей. Местные университеты находились в расцвете, но лучшие инженеры, воспитанные в их стенах, после окончания университета устремлялись на Восток — в Нью-Йорк, Бостон, Чикаго, Детройт, туда, где была работа, деньги и развивались технологии. Сан-Франциско не ассоциировался тогда с высокими технологиями. В лучшем случае молодой инженер мог переехать на юг Калифорнии в Лос-Анджелес, где тогда зарождался военно-промышленный монстр западного побережья.

Одним из тех, кто решил заинтересовать молодые таланты остаться в Стэнфорде и его окрестностях, и был Фредерик Термэн, гению которого часто приписывают идею создания Долины. Тэрмен понимал, что университетская молодежь — это генератор интересных идей, они креативны и готовы воплотить свои идеи в жизнь. И им не хватает им только одного — возможности создать бизнес, который будет приносить деньги. Грубо говоря, материального стимула.

Термэн разрешил сотрудникам и студентам забирать разработки, сделанные ими во время учебы или работы в университете, безвозмездно. Сам Фредерик помогал молодым предпринимателям организовывать частные фирмы, искать инвесторов и клиентов. Университет даже делился своими клиентами и контрактами. Именно тогда, в 1939 году, была основана знаменитая компания Hewlett-Packard. Термэн был научным руководителем Билла Хьюлетта и Дейва Паккарда. Он же был советником Билла и Дейва, когда они организовывали компанию, получившую 538 долларов от первых инвесторов и ставшую первой «гаражной» компанией в истории Долины. Штаб-квартира компании действительно располагалась в гараже дома Дейва. Первый продукт, с которым Hewlett-Packard вышли на рынок, был звуковой генератор. Ноу-хау заключалось в простоте и надежности схемы. Генератор был прост и стоил почти в четыре раза дешевле продуктов конкурентов. Одним из первых крупных клиентов молодой компании стал Дисней.

После возвращения из Гарварда в 1950-х годах Термэн продолжил программу, начатую в тридцатых. Университет владел огромными площадями земли, унаследованными от своего основателя Леланда Стэнфорда. Было решено отдавать земли в аренду частному бизнесу по дисконтным ценам. В 1951 году университет начал строить офисный парк на принадлежащей ему земле. Парк получил название Стэнфордского индустриального парка (Stanford Industrial Park). Этот комплекс принято считать первым университетским технопарком, целиком сфокусированным на технологии. Для своего времени это была весьма смелая идея. Никто не давал гарантии, что такой масштабный проект окупится и принесёт дивиденды университету. Впрочем, вариантов для использования свободной территории у университета было много: примерно в то же время был построен и фешенебельный Стэнфордский торговый центр. Университет не собирался класть все яйца в одну корзину.

В 1954 году Стэнфорд принял программу кооперативного сотрудничества, которая позволила студентам и аспирантам университета сочетать учебу с работой в местных компаниях. Компании при этом были обязаны оплачивать университету время отсутствия студентов по двойному тарифу. Это оказалось весьма прибыльным делом и для университета, и для частного бизнеса. Hewlett-Packard перенесли свою штаб-квартиру на территорию университета, убив двух зайцев: фирма сэкономила на аренде офисов и получила доступ к лучшим талантам университета. Программа реально заработала, когда в технопарк переехали «серьёзные» корпорации — General Electric и Lockheed. Кстати, штаб-квартира Hewlett-Packard до сих пор располагается в Стэндфордском технопарке.

Очередной вехой в истории Долины можно считать переезд туда нобелевского лауреата и одного из изобретателей транзистора Уильяма Шокли в 1956 году. Шокли сделал свое открытие в стенах знаменитой Bell Labs, за учёными которой (среди них — 7 лауреатов Нобелевской премии) числятся такие достижения, как разработка первых лазеров и создание операционной системы Unix. Штаб-квартира Bell Labs находилась в Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка. Долгое время это подразделение корпоративного монстра AT&T было одним из самых передовых научных и инженерных центров в США. Работа в Bell Labs, престижная и денежная, считалась вершиной карьеры для учёного. Шокли, однако, разошёлся во мнениях с коллегами и руководством и решил поискать счастья за пределами лаборатории. Новая компания учёного так и назвалась — Лаборатория полупроводников Шокли (Shockley Semiconducter Laboratory). Шокли собрал талантливую команду ученых и инженеров, но своим параноидальным характером быстро довел компанию до развала. Восемь основных сотрудников, потеряв последнюю надежду сработаться с Шокли, в 1957 году покинули Шокли и создали новую — стартап Fairchild Semiconductor. Среди этих сотрудников были Роберт Нойс и Гордон Мур, будущие основатели Intel.

Fairchild Semiconductor стала настоящей кузницей кадров для электронной индустрии. И не только кадров, а целых компаний! Именно из Fairchild отпочковались такие монстры, как Intel, AMD и National Semiconductor. Во многом благодаря Fairchild Долина и стала «кремниевой»: один из вариантов интегральной схемы изобрёл именно Нойс. Патент, а затем и Нобелевскую премию, правда, получил Джек Килби из Texas Instruments, но первоначальный дизайн был не слишком технологичной и довольно медленной германиевой схемой с микропроводками, соединяющими отдельные элементы схемы, и не получил массового применения. Планарные схемы Нойса на основе кремния и плёночных проводников были намного дешевле в производстве. В 1960 году начинается массовое производство интегральных схем.

Другой важной вехой в истории долины стало принятие в 1958 году закона о финансировании малого бизнеса (Small Business Investment Act). Закон официально позволил Ассоциации малого бизнеса лицензировать небольшие частные инвестиционные компании. Кроме того, малому бизнесу был открыт доступ к средствам федерального бюджета, то есть относительно дешёвым деньгам.

Идея была простой. Большие инвестиционные компании не в состоянии отследить тенденции в малом бизнесе. Большой бизнес заинтересован в больших идеях. Но на ранних этапах идея не требует больших вложений. В то же время для оценки рисков каждой идеи нужны эксперты в конкретной предметной области. Процесс вовлечения больших инвестиционных фирм в создание малого бизнеса долог. Малые инвестиционные компании находятся ближе к предпринимателям и могут эффективнее оценить идею. Часто малые инвестиционные компании создавались бывшими инвесторами, инженерами и учёными, пришедшими в малый бизнес из большого. Им не нужны были эксперты со стороны, они сами были экспертами. Кроме того, в преамбуле закона отмечалось, что стимулирование малого бизнеса станет локомотивом в научно-техническом соревновании с Советским Союзом. В общем, так и получилось.

Венчурные фонды начали инвестировать в высокие технологии практически сразу после принятия закона. Одним из ярких примеров успешного проекта стал тот самый Fairchild. На раннем этапе Fairchild был проинвестирован Venrock Associates, частной инвестиционной компанией, за которой стояла семья Рокфеллеров.

Такие венчурные фирмы, как Kleiner Perkins Caufield & Byers и Sequoia Capital, ставшие такими же иконами Силиконовой долины, как и мультимиллиардные корпорации, возникшие в результате сотрудничества с ними, появились в Долине позже, в 1972 году. Бум венчурного капитализма наступил не сразу. В 1978 году общий объем инвестиций венчурных фирм оценивался в 750 млн долларов. Не так много, тем более в масштабах США. Настоящий взрыв инвестиций случился в 1980-х годах после успеха таких компаний, как Digital Equipment Corporation, Genentech, Apple Inc., Intel. Если в начале 1980-х в Долине была только дюжина активных венчурных компаний, то к концу десятилетия таких компаний стало уже 650.

Настолько ли была уникальна долина? Вовсе нет. В те же 1960-е годы электроника и прочие высокие технологии переживали подъем в одинаковой (или даже большей) степени на востоке США — вокруг Бостона (штат Массачусетс), и на западе — в Сиэтле (штат Вашингтон), а также в Техасе. Чем, скажем, плох Бостон? Там тоже есть два университета с мировым именем: Гарвард и Массачусетский технологический институт (MIT). Там обосновались Digital Equipment Corporation, Data General, которые были безусловными лидерами в производстве мини-компьютеров вплоть до 1990-х годов, огромная корпорация Raytheon, работающая на оборонную промышленность, Analog Devices, пионер в микроэлектронике и устройствах обработки сигналов.

Хайтечный район в Бостоне также известен как Route 128 — по имени дороги, проходящей мимо кампусов компаний (128 — это также и степень двойки; не забудьте, что современные компьютеры оперируют в двоичной системе). До конца 1990-х годов Бостон как колыбель инноваций котировался наравне с Силиконовой долиной. Однако в 1990-х годах, после ухода на второй план компании Digital Equipment Corporations и резкого сокращения числа новых стартапов вокруг Бостона, район Route 128 быстро сдал свои позиции. Возможно, главной причиной упадка стала корпоративная культура Восточного побережья, те самые государственные заказы и безоблачные годы роста компаний, превратишие их в бюрократических монстров, не способных адаптироваться к изменяющемуся климату рынка. Впрочем, и погода зимой в Бостоне не самая приятная.

Но чем объяснить, почему хай-тек не стал расти такими же темпами, как в долине, в Южной Калифорнии? В 1960—1970-х годах там тоже рос военно-промышленного комплекс, а государственные заказы не иссякали. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA) производил на свет такое же количество квалифицированных кадров, как и его родственник из Беркли. Калифорнийский технологический институт (CalTech) так же престижен, как и Стэнфорд. Погода в Южной Калифорнии ещё лучше, чем в Северной. Более тёплая, больше солнечных дней, да и пляжи получше…

Объяснить доминирование Силиконовой долины в сфере хай-тека не так-то просто. Были предпосылки и у Лос-Анджелеса, и у Бостона стать тем, чем стала Долина. Но они проиграли конкурентную борьбу. В последнее время, впрочем, Южная Калифорния (не только Лос-Анжелес, но также графство Оранж и соседний Сан-Диего), Бостон, Сиэтл, Техас (Даллас и Остин) и даже новомодная колыбель стартапов — Болдер (штат Колорадо) — показывают заметный рост в активности стартапного бизнеса и венчурного капитала, хотя Силиконовую долину им догнать в ближайшее десятилетие вряд ли удастся: слишком велик отрыв.

Ещё одна причина того, что успех сопутствовал именно Силиконовой долине, мог быть связан с тем, что работавшие в ней компании были меньше связаны с большими военными корпорациями и масштабными военными заказами. Во всяком случае в сравнении с Бостоном, Лос-Анджелесом и Сиэтлом, где темы для разработок задавали монстры ВПК — корпорации Raytheon, Hughes, McDonnell Douglas, Boeing и др. Корпорации, живущие в основном на госзаказы, есть и в Силиконовой долине, но они никогда не были главными работодателями. Уйти людям с новой идеей из военного проекта намного тяжелее, чем из частного сектора или университета. Доходило и до исторических казусов. Например, о том, что первый серийный микропроцессор был разработан не в Intel (i4004), а в Garrett AiResearch Corp по заказу ВВС США в 1968 году, мир узнал только 30 лет спустя. Секретность — вещь серьёзная. Примечательно, что серийное производство процессора было налажено в Санта-Кларе компанией AMI по соседству с молодой фирмой Intel, где про разработки военных ничего не знали. Первый коммерческий процессор от Intel был сделан для калькуляторов. Вполне мирная разработка стала революцией, а военное устройства осталось известным только специалистам.

Сравним эту историю с анекдотом о появлении на свет компании Apple. Стив Возняк собрал первый прототип персонального компьютера на рабочем месте в Hewlett-Packard. В том числе и из казённых деталей. HP поощряли инженеров заниматься экспериментальными разработками. Из экспериментов и хобби сотрудников часто рождались интересные изделия. По закону изобретение Возняка полностью принадлежало работодателю. Стив вышел со своей разработкой к руководству компании. Он честно хотел, чтобы HP занялась производством массового компьютера. Менеджеры HP, однако, так и не поняли, зачем обычным людям компьютер, и отказались от развития проекта. В конце концов они разрешили автору забрать своё изобретение. Совершенно бесплатно.

Индустрия высоких технологий похожа на кристалл. Сначала появляется центр кристаллизации. К центру, зародышу кристалла, начинает присоединяться всё больше и больше молекул. Кристалл растёт. Скорость кристаллизации зависит от концентрации молекул и условий кристаллизации. Центрами кристаллизации в хай-теке выступают университеты — старт для молодых специалистов, предпринимателей и новых идей. Для роста кристалла вокруг этих центров нужны определенные условия. Их много, но есть и главные. Нужны образованные и опытные специалисты. Нужно желание молодого предпринимателя жить в таком центре, нужны инвесторы, готовые вложить деньги в молодые идеи. Причём все компоненты взаимосвязаны. Одно без другого не будет работать. Без денег не появится стартап. Без успешного стартапа нет и денег. Осталось только всё это перемешать в нужных пропорциях. В Силиконовой долине условия кристаллизации оказались лучше, чем в других местах. Это и первый университет, который построил технопарк и разрешил сотрудникам и студентам работать на частные компании без отрыва от учебы и научной деятельности. Это и концентрация талантов, стремящихся воплотить свои идеи в законченный продукт. Она просто была чуть больше именно в долине, а не где-нибудь ещё. В результате «силиконовый кристалл» стал расти быстрее других.

Теперь, если кому-нибудь приходит в голову идея создать очередной стартап, то он идёт в гости к венчурным капиталистам на Sand Hill Road, а не Пятую авеню или бульвар Санта-Моника. Когда дело доходит до найма людей, то оказывается, что Силиконовая долина готова предоставить хоть чёрта лысого. Большинство чертей готовы рискнуть вместе с новым стартапом, потому что они хотят стать следующим Google или Apple. Нигде в другом месте нельзя найти такую смесь из духа инноваторства, предпринимательства и пула талантов разных специализаций и разной культуры, как в Силиконовой долине. Она захватила пальму первенства и не собирается ее отдавать. Это ещё и Вавилон, где работают люди практически из всех стран мира. Что-то вроде большого идеализированного НИИ ЧАВО из повести Стругацких, где младшие научные сотрудники, главная креативная сила, набраны из народных сказок мира. Тут тебе и Синдбад-мореход, программист, и Алёша Попович, по железякам спец, и Бэтмен, главный продавец, а за всеми ними присматривает Кощей Бессмертный, венчурный капиталист.

Перечитывая интервью и воспоминания пионеров электроники, я наткнулся на ответ Федерико Фаджина на вопрос о том, почему он, итальянец, приехавший в Калифорнию по обмену опытом в Fairchild, из своего университета, где он был первым парнем на деревне, решил остаться в Америке, забросив научную работу в Италии.

Федерико Фаджин — разработчик первого коммерческого микропроцессора в мире Intel 4004. Он был главным разработчиком Intel 8008, 8080, а затем основателем компании Zilog и разработчиком другого знаменитого процессора — Z80, положившего начала революции домашних компьютеров и игровых приставок. Федерико и в наши дни продолжает оставаться серийным предпринимателем. В его портфолио несколько десятков компаний, в создании или управлении которыми он успел принять участие. Он же, кстати, один из изобретателей тачпада (координатной сенсорной панели), который есть практически у любого современного ноутбука.

Вот его слова: «Я приехал в Калифорнию в феврале 1968 года. Калифорния, полная цветущих цветов и фруктовых садов, показалась мне и моей жене похожей на рай. Потому что мы покинули Милан. Погода в Милане в то же время была неприятно промозглой. А здесь была настоящая весна! Я сразу влюбился. И моя жена тоже влюбилась в погоду и красоту этих мест. Конечно, в те времена долина была покрыта садами, не то что сейчас. Это была фантастика! Шесть первых месяцев, которые мы провели в долине, были, возможно, лучшим временем нашей жизни. В выходные у нас был огромный выбор, куда поехать насладиться красотой калифорнийской природы: Йосемитский парк, Кармель, городок на берегу океана, — всё, что угодно». Неужели погода и природа важнее денег? «Мне сразу предложили работать. Был выбор из двух новых проектов… Один проект начинал я сам… Никто не знал, как это сделать… Меня захватила работа…»