Климатгейт: работа над ошибками?

В обсуждениях глобального изменения климата на передний план вышла тема доверия к науке. От вопросов о том, повышается ли средняя температура по планете и несем ли мы за это ответственность, участники перешли к обвинениям ученых в недобросовестности и попытках самих ученых оправдать себя и свою деятельность.В попытках доказать или опровергнуть тенденции глобального изменения климата сломано много копий и стрел.

С конца 80-х, когда проблема глобального потепления перешла с сугубо научной в экономико-политическую плоскость, ученые и политики следят за таянием ледников, уровнем углекислого газа в атмосфере и изменениями температуры и обсуждают сценарии будущего. Несмотря на громкие голоса скептиков, или «отрицателей», как их иногда называют в СМИ, большинство ученых и общественность склонны были признать наличие глобального потепления.В 2001 г. совместное заявление 16 Национальных академий наук разных стран (список не включает Россию) поддержало заключение Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) о том, что к 2100 г. средняя температура поверхности Земли превысит уровень 1990 г. на 1,4 — 5,8% [1]. Повышение температуры будет сопровождаться множеством негативных изменений в мировом сельском хозяйстве и ресурсообеспечении.

Дебаты о глобальном изменении климата выглядели как консенсус научного большинства против несведущей публики и идеологизированных политиков до тех пор, пока в ноябре 2009 г. не разразился Климатгейт, или, более корректно, инцидент взлома компьютеров в Центре изучения климата Университета Восточной Англии. В результате взлома тысячи документов Центра стали публично доступны в Интернете. Скандал разгорелся вокруг электронной переписки между Филом Джоунсом, тогдашним главой Центра, и Майклом Манном, сотрудником Университета Пенн Стейт.

Реплики Джоунса, такие, как «Я применил уловку Майка ... чтобы скрыть снижение температур» и другие, были интерпретированы как попытки фальсификации и нарушения порядка рецензирования литературы (в русскоязычной Википедии есть статья «Климатгейт», которая дает переводы ряда цитат).Выступая перед Палатой общин 1 марта 2010 г., Фил Джоунс признался в написании «ужасных» сообщений и удерживании исходных данных, но отказался признать наличие фальсификаций и подтасовки данных. Оправдывая политику нераспространения исходных данных, Джоунс заявил, что большинство ученых не работают с исходными данными и что при желании эти данные можно было получить из других источников. Расследование инцидента продолжается, и Палате общин еще предстоит сформулировать свою позицию о деятельности Джоунса и Центра, которым он раньше руководил. Комитет по научной этике Университета Пенн Стейт уже опубликовал заключение о том, что обвинения в академической недобросовестности Майкла Манна не обоснованы [2].Скандал Климатгейта имел более серьезные последствия, чем репутация одного или двух экспертов.

По следам переписки Джоунса и Манна скептики стали изучать отчеты МГЭИК на предмет научной недобросовестности. В результате перепроверок МГЭИК вынуждена была признать наличие ошибок и неточностей в своем отчете о климате AR4 за 2007 г. Утверждение о скорости таяния гималайских ледников было признано ошибочным. По данным о темпах повышения уровня моря в Голландии, предоставленным голландским агентством по изучению окружающей среды и опубликованным в отчете МГЭИК, была опубликована поправка. Ряд других утверждений, таких, как уровень неурожаев в Африке и исчезновение амазонских лесов, подверглись критике за ссылки на так называемую «серую», т.е. нерецензированную литературу.

В дополнение к этому обнаружилось, что глава МГЭИК Раендра Пачаури руководит Институтом энергии и ресурсов в Нью Дели, а этот институт связан с компаниями, прямо заинтересованными в климатической политике.Все эти события породили волну обсуждений и материалов на тему кризиса доверия общественности к науке. Журналисты и ученые сокрушаются, что из-за Климатгейта количество людей, верящих в глобальное потепление климата, стремительно падает (согласно одному из опросов, в США это число упало с 71 до 57 % на начало 2010 г.). МГЭИК и другие организации объявили о намерении провести тщательную проверку своих данных и деятельности своих экспертов. «Нью-Йорк Таймс» приводит слова Ральфа Чичероне, президента Национальной Академии наук США, о том, что ученые должны научиться лучше преподносить себя и свою деятельность публике. «Бостон Глоуб» цитирует сенатора Джона Керри, который заявил, что науку оклеветали и необходимо нанести ответный удар. Создается впечатление, что стоит ученым активнее и «правильнее» участвовать в публичных дебатах — и вопрос доверия к науке решится сам собой. Однако дело не только в «пиаре».

Доверие к науке нужно повышать не словами, а делами.Климатгейт и последующие инициативы по проведению проверок и экспертиз еще раз показывают, что наука — это продукт человеческой деятельности. И как в любой человеческой деятельности, в науке возможны ошибки. Особенно, когда речь идет о сложных крупномасштабных техногенных проблемах. В таких ситуациях рассчитывать на выявление однозначных причинно-следственных связей не стоит. Как не стоит рассчитывать и на то, что одно агентство, одна группа ученых или даже одна страна может взять на себя ответственность за всю проблему. Более того, дело не в ответственности и моральных принципах, а в простых и понятных процедурах, которые обеспечат контроль за качеством проведения исследований как со стороны научного сообщества, так и со стороны общественности.Для того, чтобы ошибки были минимальными, а результат максимальным, необходимы высокие стандарты открытости и прозрачности в науке.

Такие стандарты должны обеспечить открытый доступ к исходным данным и опубликованным результатам, международное сотрудничество разных исследовательских групп, независимую экспертизу деятельности научно-исследовательских организаций, а также конструктивный открытый диалог экспертов и неэкспертов. Обсуждение и выработка таких стандартов должны стать частью более широкой дискуссии на темы этических норм в науке и критериев научности теорий и гипотез. На мой взгляд, с заново выработанным коллективным пониманием того, как делается наука, придет и доверие к науке.