«МГУ и СПбГУ нужен грамотный отдел закупок»

– Обычно разговоры про науку и деньги выглядят в России пессимистично: денег ученым не дают, исследования больше проводятся за счет фанатизма, чем при поддержке конкретного учреждения или государства. Как СПбГУ удалось ввести такое позитивное начинание, как система стимулирования молодых ученых и доплаты за статьи в качественных мировых журналах, в частности по 80 тысяч рублей за статьи в Nature и Science?

– Кто и как ни вёл бы такие разговоры, недостаток финансирования остается фактом.

В качестве подтверждения можно привести данные по анализу публикаций хотя бы в нашем (далеко не последнем) университете. Статьи, написанные исключительно университетскими авторами, носят большей частью теоретический характер, а экспериментальные исследования, результаты которых публикуются нашими учеными, сделаны большей частью в соавторстве с зарубежными коллегами, с использованием оборудования зарубежных университетов и научных центров. Тенденция к этому наблюдается практически во всех областях естественных наук.

Из этого можно сделать вывод о несовершенстве приборной базы из-за нехватки средств на покупку оборудования. Поездки за рубеж для проведения там совместных исследований также затруднены из-за недостаточных финансовых возможностей большинства вузов. Так что проблема не только и не столько в зарплате.

Средства, выделенные правительством на реализацию Программы развития СПбГУ, позволят в основном решить вопрос с научным оборудованием: планируется создание сети ресурсных центров (или центров коллективного пользования) c высококлассным научным оборудованием. Начало этому уже положено: создан междисциплинарный ресурсный центр «Нанотехнологии» с уникальным оборудованием, которого нет даже в большинстве мировых вузов. Однако молодым для работы с полной отдачей в науке нужно не только оборудование, но и зарплата, иначе время будет тратиться не на науку, а на подработки. Хоть и небольшие, но ежемесячные доплаты полностью проблему не решат, но в значительной степени смягчат.

А если учесть, что в условиях финансирования НИР в СПбГУ за счет федерального бюджета обязательным условием является использование не менее 30% от фонда оплаты труда на зарплату молодых ученых, аспирантов и студентов, то этого уже даже на слой масла для хлебушка может хватить.

– К слову, о покупках научного оборудования. У МГУ изменился статус юридического лица, в результате изменились правила закупок всего необходимого для научной работы, что постепенно приводит к негативным последствиям, о чем недавно писала «Газета.Ru». Есть информация, что в СПбГУ происходит подобное, причем началось это еще раньше, чем в МГУ, и теперь ученые из вашего университета «вынуждены делать все покупки с грантов только через зарплату, так как им нереально пробиться на подпись через всю бюрократическую вертикаль». Так ли это на самом деле? Можете прокомментировать ситуацию?

– Это непростой вопрос. Правда жизни заключается в том, что сотрудники МГУ в этой проблеме далеко не первопроходцы, просто они о ней узнали позже, чем другие... С тем же самым столкнулись все федеральные университеты, образованные путем слияния многих юрлиц, а мы живем с этим уже много лет.

Пока в МГУ было много юридических лиц, при объявлении конкурсов, например по федеральным целевым программам или конкурсов РФФИ на развитие МТБ, ученые МГУ могли подавать много заявок, а СПбГУ, будучи немногим меньше, мог подавать только одну заявку, как и все другие вузы.

В академических институтах, чаще всего не очень больших, проблемы с закупками реактивов и тривиального лабораторного оборудования просто не встают: есть возможность покупать все, что надо, публичными закупками по прямым счетам, а с тендерами и конкурсами приходится сталкиваться только при покупках дорогого оборудования.

В таких организациях, как МГУ, СПбГУ или огромные федеральные университеты, проблемы с покупкой оборудования или реактивов могут решаться сейчас только наличием очень грамотного отдела закупок, т. е. тем, что в вашей статье названо «научным менеджментом», хотя правильнее в отношении закупок это назвать просто менеджментом (это ведь касается не только науки).

Несовершенство 94-ФЗ уже столько раз описывалось и обсуждалось на всех уровнях, что повторять это не имеет смысла. Законы могут быть несовершенны, но они есть, и их приходится соблюдать. Если в соответствии с поручением президента, который в своем ноябрьском послании Федеральному собранию раскритиковал закон о госзакупках, к апрелю будет предложена новая редакция этого закона, может быть, ситуация улучшится, в том числе и для науки.

– В сообщении на сайте университета написано, что СПбГУ первым из российских вузов вводит масштабную систему стимулирования молодых ученых. Может быть, это не совсем верно, так как подобные системы есть в Омске и ГУ-ВШЭ? Можете ли вы что-нибудь рассказать о наличии подобных систем за рубежом?

– Насчет Омска и ГУ-ВШЭ это не совсем верно. Там действительно внедрены системы стимулирования, но они не касаются адресно молодых ученых. Это, по сути, системы стимулирования публикационной активности. Системы стимулирования публикаций в таких вузах, конечно, должны быть и они работают, по крайней мере в ГУ-ВШЭ, если судить по наукометрическим данным (в ГУ-ВШЭ за последний год вдвое увеличилось количество статей в базе данных Scopus, хотя и сейчас это в 15 раз меньше, чем в СПбГУ), но в больших вузах с развитыми научными традициями, вроде СПбГУ, нужны другие подходы и цели стимулирования отличаются.

У нас надо увеличивать не собственно количество публикаций, что актуально для названных вузов, имеющих даже в РИНЦ далеко не лучшие показатели.

Для нас важно не потерять лучших ученых. Поэтому необходима скорее не стимуляция активности просто в написании статей, а поощрение хороших публикаций, что также делается и планируется в дальнейшем. А вот стимулирование молодых, которое вводится сейчас в СПбГУ, это действительно актуально.

Про стимулирование молодежи за рубежом не слышала, а за публикации в высокорейтинговых журналах во многих вузах за рубежом действительно платят, но это вузы далеко не первого эшелона.

Борьба за места в рейтингах среди зарубежных вузов гораздо более сильная, чем у нас, что экономически обусловлено в гораздо большей мере борьбой за студентов. В сильных вузах наукометрические показатели учитываются, в первую очередь, в конкурсах на должности преподавателей и научных сотрудников, которые там действительно реальные: на одно место бывает несколько десятков претендентов. В наших вузах, да и научных институтах, если на одну научную или преподавательскую должность претендуют два человека – это уже событие, поэтому и наукометрия пока не в ходу. Объяснение этому, на мой взгляд, не столько в отсутствии научных амбиций и устремлений, сколько в наших жизненных реалиях: желающих на такую работу – при более чем скромной зарплате, невозможности реальной мобильности из-за жилищных проблем, социальных гарантий и т. д. – просто недостаточно. В большинстве развитых стран статус профессора вуза или научного работника принципиально сейчас намного выше, чем в России. Во Франции, к примеру, преподаватели вузов по социальным гарантиям и статусу приравнены к госслужащим, они не боятся уйти на пенсию, поэтому и карьерные возможности у молодежи гораздо больше, и нет необходимости в отдельных стимулирующих мерах.

– Когда было принято решение о введении в СПБГУ подобной системы? Есть ли связь между введением в СПбГУ этой системы и тем, что университет наравне с МГУ имеет особый статус?

– Решение о том, что надо вводить стимулирующие доплаты и особые премии молодежи, было принято в 2010 году. Прямой связи с особым статусом, на мой взгляд, нет: это все равно рано или поздно надо было делать, но момент совпал и, что называется, «положение обязывает». И индикаторы, и показатели Программы развития нацелены на омоложение научно-педагогических кадров, так что необходимость решать кадровые проблемы, связанные со старением работающих сейчас преподавателей и научных сотрудников, все равно бы возникла.

Хотя в нашем вузе ситуация далеко не самая плохая, если сравнивать, например, с возрастной структурой большинства академических НИИ…

У нас из всех кандидатов наук примерно четверть моложе 35 лет, а средний возраст научно-педагогических работников 47–48 лет.

– Согласно сообщению на сайте, на поддержку молодых ученых в 2011 году из бюджета СПбГУ выделено около 90 млн рублей. Будет ли она увеличена в последующем?

– Указанные 90 млн включают упоминавшиеся выше 30% от фонда оплаты труда из «научного» бюджета. Увеличится бюджет – увеличатся деньги на молодежь. Поживем – увидим.

– Как бы вы оценили уровень российской науки в целом и уровень научных исследований конкретно в СПбГУ?

– Про уровень российской науки не рассуждает только ленивый. А если смотреть на объективные показатели, то надо учитывать множество факторов. В отдельных областях естественных и точных наук российские ученые – и не в последнюю очередь ученые СПбГУ – находятся на самых передовых рубежах. Я думаю, что если провести подробный анализ публикаций в области физики, химии, биологии и других совершенно интернациональных наук в целом по России, то обнаружится та же закономерность, которую мы обнаружили для СПбГУ, – подавляющее превалирование теоретических статей. А такие области, как региональные исследования (география, экология) или общественно-научные области, по определению более привязаны к конкретной стране и интересны в первую очередь своим же ученым. Недаром публикации в этих областях знаний везде являются значительно менее цитируемыми и в меньшей степени интернационализированы.

К тому же нельзя не учитывать провал в финансировании науки в 90-х годах.

Пока доля российских публикаций в мире падает – нас обгоняют развивающиеся страны, такие как Индия, Бразилия и в первую очередь Китай, который по количеству публикаций уже практически догнал абсолютного лидера – США. По рейтингу SCImago Lab Россия находится на 12 месте в мире по общему количеству публикаций за 1996–2009 годы, а за 2009 год на 16 месте. По такому показателю, как среднее цитирование одной статьи, ситуация еще менее оптимистичная: Россия за последние 10 лет не поднималась выше 180 места. Однако тенденции к увеличению абсолютного количества публикаций в международных наукометрических базах Web of Science или Scopus отмечают многие аналитики. Так что надежда на то, что российская наука рано или поздно выйдет на лидирующие позиции, остается.

Но для этого надо очень и очень много сделать как в масштабе государства, так и самим ученым, а тем более в каждом отдельно взятом университете или институте.

Если говорить о месте СПбГУ в российской науке, то доля университетских публикаций во всех российских публикациях составляет 3–4%, а в физике и астрономии, например, доля наших публикаций в 2009 году почти 6 %, в математике 7%, в химии 5%, что, согласитесь, совсем не мало. А в областях социально-гуманитарных наук, где количество российских публикаций в принципе невелико (в 2009 году в базе данных Scopus около 500 статей), доля университетских публикаций за последние годы доходила до 50%.

При этом доля наших публикаций в России постоянно увеличивается.

Так что, пока у нас работают профессора, воспитывающие ученых мирового уровня, как, например, филдсовских лауреатов, наука в СПбГУ будет развиваться.