«Прогноз погоды на месяц – это хиромантия»

Главный научный сотрудник Гидрометцентра России Александр Васильев сообщил «Газете.Ru» последние данные моделирования циркуляции атмосферы. Конкретно в Москве 18–19 августа пройдут сильные дожди, будет понижение температуры до 25 градусов. После этого тенденция понижения дневной температуры продолжится, регулярно будут идти и дожди. К выходным же осадки закончатся и в столичном регионе установится, как сказал Васильев, «холодная осенняя погода без осадков, и мы забудем о жаре».

Между тем в понедельник в РИА «Новости» состоялась пресс-конференция советника президента РФ по климату, президента Всемирной метеорологической организации Александра Бедрицкого. На ней специалист-метеоролог вслед за своими иностранными коллегами затронул возможные причины аномальной жары в России нынешним летом, рассказал об устройстве российской метеорологической сети и ее проблемах, а также ответил на вопросы, связанные с последствиями нынешней погодной аномалии и изменения климата в целом.

Впрочем, основной вывод Бедрицкого был не нов: пока современная наука не в состоянии давать точные долгосрочные прогнозы погоды.

– Чем вызвана нынешняя жара в России и можно ли было ее спрогнозировать заранее?
– Нынешние условия циркуляции атмосферы, которые сложились над территорией России, не имеют аналогов. Предусмотреть их в моделях невозможно. Ученые высказывают самые разные мнения, которые вообще не совпадают друг с другом. Одни французы просто говорят, что это результат изменения климата, их соотечественники – что это локальное явление.

Англичане говорят, что виновато высотное струйное течение, которое остановилось и заблокировало антициклон (подробнее об этом течении в интервью «Газете.Ru» рассказал сотрудник Университета Рединга, британский метеоролог Майк Блэкберн ). При этом, когда автора этой гипотезы спрашивают, почему это произошло, он говорит, что на это ответа нет. Третьи утверждают, что это охлаждение экваториальной зоны океана типа ла-ниньо или эль-ниньо, хотя связь этих явлений с погодой в средних широтах достоверно не установлена.

Поэтому в Росгидромете планируется провести научный семинар.

Нужно подождать, когда закончится лето, посмотреть особенности циркуляции атмосферы. Сейчас ясно, что зона аномального давления была на высоте 7–10 км. Там она сохранялась очень долго, возможно, эту зону действительно, как говорят британские ученые, ограничивали некие струйные течения. Но, например, в Сибири в этот период местами были температуры ниже нормы, то есть туда заходил арктический воздух. В долгосрочном прогнозе говорилось, что в России июнь, июль и август будут теплыми. Но масштаб этого тепла спрогнозировать не удалось. Это новое экстремальное явление, по которому нет методики и по которому предстоит серьезная научная работа.

– У Гидрометцентра существуют проблемы с количеством станций, и поэтому наши метеорологи не могут прогнозировать погоду по наблюдениям, а исходят только из теории?
– У нас наблюдений достаточно, но для того, чтобы прогнозировать более детально погоду по конкретным пунктам, не только по областным центрам с детализацией по часам, для этого нужна дополнительная большая сеть. У метеорологов есть большая сеть, которая позволяет прогнозировать им погоду на 5–7 дней, как это делается во всем мире, на уровне других центров развитых стран. Я должен сказать, если говорить с точки зрения предупреждений, то в последние годы были приняты серьезные меры правительства, в том числе и развитие наблюдательных систем. Все 1800 наших станций получат новое современное оборудование. Есть планы поставить в аэропортах 100 локаторов, а в будущем увеличить их число до 200.

К сожалению, тут мы отстаем. Один локатор стоит 1 млн 200 тысяч долларов, но они позволяют достаточно заблаговременно дать предупреждение об опасных явлениях.

Что касается прогнозов, то сейчас внедряются новые модели, и если за рубежом подходят к тому, чтобы считать модели с разрешением 3–5 км, то у нас через год после внедрения моделей появится прогноз с разрешением лишь 7 км. Это маловато, но соответствует нашим возможностям, причем мы получили суперкомпьютер в 3 раза мощнее, чем планировали изначально, настолько быстро развивается техника! Но процесс развития сети, конечно, должен идти непрерывно.

– Возможно, что после такой сильной жары будут смерчи и торнадо, как в Северной Америке?
– Торнадо у нас быть не может, так как они происходят только в тропической зоне. У нас только менее масштабные смерчи были, есть и будут. Если исходить из предпосылки, что глобальное потепление повышает климатические неустойчивости, то смерчей в будущем может быть больше.

– По прогнозу метеорологов, сегодня и в ближайшие дни ожидаются сильные грозы. Насколько они могут оказаться разрушительными? Могут быть такие, как, например, в Петербурге, где повалены краны и деревья?
– Конечно, гроза грозе рознь. Когда эти грозы возникают в мае и июне на фоне менее контрастных температур, то, как правило, и ветры бывают слабее. Но земля сильно нагрета и много где еще есть пожары, которые вызывают не только дым, а и потоки теплого воздуха. Столкновения холодного и горячего воздуха вызывают более глубокие грозы с сильными осадками. В этих условиях те, кто хочет избежать последствий, в том числе и простые граждане, должны осознавать, что любое дерево может не выдержать грозы. Ставить машину под дерево – это рисковать машиной. В таких условиях возникают микровихри, которые могут сломать одно дерево, а все вокруг останутся. Естественно, что после такого периода прогрева территории грозы будут более острыми по последствиям.

– Ведется ли в Гидрометцентре глубокий анализ стохастических колебаний, которые давно известны в разных областях?
– Наука рассматривает различные гипотезы, в том числе и стохастические элементы. В интернете есть доклад по изменениям климата, в нем можно посмотреть библиографию. Есть научные утверждения о пределах предсказуемости погоды. Атмосфера – это нелинейная система, и описать ее изменения – сложнейшая задача, поэтому предел предсказуемости погоды составляет максимум две недели. Если же вы видите по дням прогноз на месяц – то это не наука, а хиромантия или я не знаю что.

Ни один автор такого прогноза не раскрыл своей методики.

Что касается климата, то модели, по которым составляется его прогноз, используют сценарные методы и методы статистики. К ним есть критические замечания, ученые над этим работают. Наши ученые выдвинули гипотезу, что и климат имеет пределы предсказуемости, и если эта гипотеза верна, то те прогнозы, которые даются на 50–100 лет вперед, являются не прогнозами, а сценариями. Недаром про них говорят не прогнозы климата, а предсказания климата. Сам термин «прогноз» предполагает научную базу климата. Предсказание – это как есть предсказатели и прорицатели. Про климат говорят так, потому что используются сценарные методы.

– Что вы думаете о возможности существования геофизического оружия?
– Мое мнение на основе того, что я знаю, состоит в том, что серьезно на погоду с помощью технологий нельзя повлиять. Конкретно Москва в масштабах Земли – это «точка». Технологии, которые известны, позволяют предотвратить осадки или вызывать их. А что касается бурения облаков на пустом месте, то это некие товарищи, которые говорят, что сейчас вынут коробку из кармана и разгонят облачность. А начинаешь их спрашивать, как вы это делаете, они, как правило, говорят, это ноу-хау, мы не можем рассказать, вот мы поедем в Мексику, в дальние страны и там будем работать.

– Вы сказали про резкие перепады температуры. Может, москвичам пора закупать обогреватели?
– К сожалению, не могу сказать, какой будет зима. Кончается летний период атмосферной циркуляции, в конце августа – начале сентября осуществится переход на зимний период. В середине сентября и будет предварительный прогноз на отопительный сезон, с октября по март. Если исходить из теории, что потепление климата вызывает экстремальное проявление теплых и холодных температур, что подтверждается статистически, то похоже, что экстремальные явления будут. Для нашей страны, где пять климатических поясов, я не ошибусь, если скажу, что будет очень холодно. И -50 действительно будет, например, в Верхоянске и Оймяконе.

– На саммите ООН по изменению климата в Копенгагене в декабре прошлого года позиция России была сторонняя, мол, «мы и так делаем много». Поменялась ли позиция России по данному вопросу в связи с нынешней аномальной жарой?
– Не могу согласиться с тем, что мы занимали позицию стороннего наблюдателя. Президент РФ объявил о наших намерениях на следующий период, которые заключаются в том, чтобы снизить выбросы парниковых газов до 25 процентов. На самом деле это означает ограничение роста выбросов парниковых газов, которые сейчас на 30 процентов ниже, чем в 1990 году. С учетом масштабов выбросов это серьезная задача. Ее можно решить, только если мы реализуем мероприятия по энергоэффективности, по концепции социально-экономического развития. Есть тактические и политические оценки, когда часто говорят: вот у вас не амбициозные задачи. Это говорят представители тех стран, которые сами испытывают трудности и не могут быть уверены в выполнении того, что они сами говорят. Не буду приводить примеры, но они есть. У нас, в Российской Федерации, наша позиция по этим вопросам заключается в том, что мы сделать можем, а говорить просто так в воздух ради рекламы – смысла нет. Серьезные политики так не делают, тем более за этим стоит экономика.