Прижизненная окраска головоногих моллюсков раннего Палеозоя

Одним из самых сложных и интересных вопросов палеонтологии является вопрос окраски вымерших существ. Ведь от окраски зависит не только правильность палеонтологических реконструкций и иллюстраций, самое главное заключается в том, что окраска многое может сказать о среде обитания животного и о нем самом.

Но информацию об окраске палеонтологам приходится собирать буквально по крупицам. Даже в отношении головоногих моллюсков, множество окаменевших раковин которых найдено в отложениях различных периодов, про прижизненную окраску раковин известно не так много. Ведь внешний слой раковин, состоящий из арагонита, очень редко сохраняется в ископаемом состоянии, и окраска, как правило, исчезает безвозвратно. Многие начинающие палеонтологи принимают цвет перламутра аммонитов за прижизненную окраску, но они ошибаются. Раковина аммонита может сверкать на солнце сохранившимся перламутром и переливаться всеми цветами радуги, но это не та окраска, которую видели аммониты друг у друга на раковинах, этот слой перламутра при жизни аммонита был скрыт под арагонитовым слоем. Настоящая окраска была на нем.

Раковин головоногих моллюсков с сохранившейся прижизненной окраской в распоряжении палеонтологов не так много. Далеко не по всем не то что видам, но даже родам и семействам аммонитов есть информация о том, как выглядели их раковины при жизни. При этом, как ни странно, довольно много известно об окраске раковин раннепалеозойских головоногих моллюсков. Теперь информации о них стало еще больше – в научном журнале "Acta Palaeontologica Polonica" вышли сразу две статьи чешских палеонтологов, посвященные прижизненной окраске головоногих, живших в силурийском и девонском периодах палеозоя.

В одной из этих статей палеонтолог Войцех Турек (Vojtech Turek) из Народного музея в Праге (Narodni muzeum), описывает сразу пять окаменелостей головоногих моллюсков из нижнего девона, на которых сохранились следы прижизненной окраски. Два образца из пяти являются фрагментами раковин, точнее, даже не самих раковин, а их слепков, прямораковинных головоногих моллюсков из отряда ортоцерасов (Orthocerida). Вероятно, это какие-то представители семейства ортоцератида (Orthoceratidae), но определить более точно их нельзя, так как раковина сохранилась не полностью. Эти моллюски жили 411-416 миллионов лет назад, в лохковском веке нижнего девона (Lochkovian, Lower Devonian). Несмотря на неполную сохранность и огромный возраст находки, на фрагментах четко видны следы окраски. 400 миллионов лет назад раковины этих ортоцератид покрывал узор из зигзагообразных полос. У одного из моллюсков полосы были более ровные и прямые, у второго зигзагов больше и рисунок в целом сложнее.

Удивительно, но это не сами раковины, а их слепки. Окраска каким-то образом оказалась перенесена с растворившейся раковины на окаменевший осадок внутри нее. Видимо, частицы пигмента с раковины не рассеялись, а перешли на камень. Хотя, автор статьи признает, что механизм такого переноса окраски пока еще до конца не понят.

Три других образца – раковины моллюсков рода Ptenoceras из отряда онкоцерид (Oncocerida). Онкоцериды – это отряд в подклассе наутилоидей, его представители были широко распространенны в морях раннего палеозоя. Два моллюска – Ptenoceras alatum и Ptenoceras, вид которого точно определить не удалось, жили в пражском веке нижнего девона (Pragian), 407-411 миллионов лет назад. Еще один головоногий моллюск, Ptenoceras nudum, жил чуть позже, 398-407 миллионов лет назад, это время именуется эмским веком (Emsian). Все птеноцерасы имели свернутую в спираль раковину, но у них эта спираль представляла собой лишь один виток, свернутый не туго (обороты не соприкасались), напоминающий с виду бараний рог. У двух птеноцерасов, тех, что удалось определить, прижизненная окраска состояла из неровных полос на раковине, причем, в максимально изогнутой части полосы пересекали оборот, как у современных наутилусов, а в относительно прямой были почти продольными, как у многих раннепалеозойских прямораковинных моллюсков. У небольшого образца, вид которого определить не удалось (палеонтологи даже сомневаются, точно ли это птеноцерас) полоски зигзагообразно изгибаются, образуя рисунок, похожий на букву "W" и пересекают оборот раковины.

Очевидно, что окраска, как и у современных наутилусов, была защитной – при взгляде на моллюска сверху хищник или добыча видели полоски, сливающиеся с рябью на дне, а снизу светлая раковина сливалась с освещенной солнцем поверхностью воды.

Об адаптивной роли окраски говорят и авторы второй работы, опубликованной в журнале. Уже знакомый нам Войцех Турек и его соавтор Стефан Манда (Stepan Manda) из Чешской геологической службы (Ceska geologicka sluzba) исследовали небольшого головоногого моллюска, жившего около 421 миллиона лет назад, в ладфордском веке (Ludfordian) силурийского периода. Этот моллюск называется Cyrtoceras pollux, но авторы работы считают, что правильнее было бы отнести его к роду Pomerantsoceras и называют, соответственно, Pomerantsoceras pollux. Это небольшой моллюск с почти прямой, слабо изогнутой раковиной. Он относится к онкоцеридам, как и Ptenoceras из первой статьи. Раковину померантсоцераса покрывали ровные широкие продольные полосы. В распоряжении исследователей было несколько хорошо сохранившихся раковин этих моллюсков и на всех на них были видны эти полосы.

Интересно, что такие ровные полосы от начала до конца раковины, по всей ее поверхности, характерны для представителей не онкоцерид, а ортоцерид (не путайте их!) и псевдоортоцерид – других отрядов подкласса наутилоидей. Палеонтологи считают, что здесь дело в образе жизни Pomerantsoceras pollux, похожим на образ жизни некоторых представителей этих отрядов. Видимо, померантсоцерас висел над дном или в толще воды в вертикальном положении. У его раковины, в отличие от раковин современных наутилусов или вымерших эндоцерасов, не было "нижней" или "верхней" стороны – раковина висела острым концом вверх, а широким – вниз, из широкого конца свешивались щупальца моллюска. Поэтому и полосы у него по всей раковине широкие и ровные – окружающие животные смотрели на эту раковину сбоку, за ней было не дно или небо, а толща воды.