Шимпанзе с копьём

С марта 2005 по апрель 2006 года доцент антропологии Университета Айовы Джил Прутц совместно с Пако Бертолани из кембриджского Центра исследований эволюции человека изучали поведение шимпанзе в районе Фонголи, на юго-востоке Сенегала.

За год ученым удалось зафиксировать 22 случая охоты шимпанзе на меньших приматов с помощью изготовленных обезьянами копий.

По словам антропологов, ранее за шимпанзе не замечали использование дополнительного «рукотворного» инструментария во время охоты. Зато теперь ученые смогли пронаблюдать не только за охотой, но и за процессом изготовления примитивных орудий убийства. Человекообразные обезьяны отламывали ветку с растущего дерева, удаляли с палки лишние ветки и листья, иногда счищали кору и в некоторых случаях с помощью зубов затачивали концы палок. Затем животные с силой многократно опускали получившиеся копья в дупла деревьев или больших ветвей. Как сообщают ученые, в среднем этой силы хватает на то, чтобы серьезно поранить зверька, прячущегося в дупле. По крайней мере, по словам антропологов, из 22 случаев обращения обезьян с копьями лишь два можно было бы назвать элементами игры детенышей шимпанзе. В остальных случаях обезьяны явно охотились, в частности, на местных ночных приматов галаго (Galago senegalensis), которые днем как раз спят в гнездах, обычно устраиваемых в кроне деревьев, развилках или дуплах. Охота на этих медлительных днем зверьков не очень энергозатратна для высокопластичных обезьян – обычно галаго спят по нескольку особей сразу, что повышает эффективность охоты.

К сожалению, Прутц и Бертолани не удалось сфотографировать или заснять на видеокамеру процесс охоты шимпанзе. Однако, как отметила доктор Прутц, подобное поведение обезьян наблюдалось не на единственном участке.

«В весеннее время года в Сенегале лично мне удалось пронаблюдать за 13 случаями подобной охоты. Следовательно, это вполне обычная поведенческая модель для шимпанзе», – отметила доктор Прутц.

Впрочем, доктор также высказала предположение, что охота сенегальских шимпанзе может отличаться от обычной охоты их сородичей вследствие особенностей среды обитания. Дело в том, что обычно шимпанзе охотятся на другого примата – красного колобуса, который в Сенегале просто не водится.

Возможно, из-за отсутствия другой подходящей живности высокоорганизованная охота оказалась единственно возможным методом охоты на галаго.

Еще одна особенность охоты обезьян заставила антропологов задуматься о роли женщин в техническом прогрессе. Ранее считалось, что только самцы шимпанзе исполняют в стаях функции добытчиков и охотников. Однако в ходе последних наблюдений доктора Прутц и ее коллеги Бертолани выяснилось, что в процессе охоты с копьями активно участвует молодежь стаи, особенно молодые самки.

«Вообще-то, это классическая модель поведения для молодняка стаи в момент появления какого-либо нововведения», – рассказывает Прутц.

По ее словам, если нововведение касается какого-либо инструментария, то именно подрастающее поколение первым начинает использовать его. Старшее же поколение осваивает все новое позже, причем сложнее всего приспособление к новому происходит именно у самцов. Доктор Прутц выразила предположение, что молодежь потому быстрее начинает использовать, допустим, необычные орудия труда, что детеныши учатся всему у матерей, с которыми проводят много времени.

В итоге антропологи пришли к выводу, что их наблюдения поддерживают теорию о сильном влиянии женщин на развитие инструментов, оружия и орудий во времена первых людей.

Иными словами, возможность участия в вооруженной охоте и женщин, и недостаточно взрослых представителей сообщества говорит о том, что ученым, скорее всего, придется пересмотреть традиционные гипотезы об эволюции орудий труда у людей.

Пересмотру могут подвергнуться и представления о степени развитости обезьян. Совсем недавно археологи из Университета Калгари в Альберте фактически смогли доказать, что шимпанзе также могли пройти в своем развитии период, аналогичный человеческому каменному веку.

По крайней мере, 4300 лет назад эти обезьяны использовали каменные орудия для раскалывания орехов.

Команда ученых под руководством Джулио Меркадера осуществляла раскопки в Кот-д'Ивуаре, в Национальном парке Тайи, и нашла там каменные инструменты, использовавшиеся для расколки орехов, которые были похоронены в отложениях 4300-летнего возраста. Археологи уточнили, что инструментарий отличен от того, что использовали первые люди, но очень похож на то, чем пользуются сегодняшние обезьяны. Более того, в этих местах никогда не фиксировалось пребывание человека, а следы орехов указывают на то, что это были именно те виды орехов, которыми никогда не питались люди, но предпочитали обезьяны.

Пока биологи и антропологи не спешат отвергать классические гипотезы возникновения и развития орудий труда и оружий у наших предков, однако последние исследования вряд ли доказывают эти устоявшиеся теории. Ознакомиться с результатами работы доктора Прутц и ее команды можно в выпуске журнала Current Biology за март месяц.