«Возвращение России на карту науки»

Престижный научный журнал Nature вновь опубликовал материал, посвященный России. В марте в нем вышла редакционная статья, посвященная состоянию российской науки. Основой для этого материала, который получил название «Научная гласность», послужило интервью «Газете.Ru» президента РАН Юрия Осипова. В июне в Nature было опубликовано интервью министра образования и науки России Андрея Фурсенко, в котором он объявил о конкурсе на рекордно большие гранты, ориентированные на привлечение в российские университеты крупных ученых с мировым именем, в первую очередь на возвращение видных российских ученых из-за рубежа.

Именно эта программа «мегагрантов» и является главной темой новой редакционной статьи Nature, посвященной науке в России. Судя по всему, позицию, изложенную в этой статье, можно считать взглядом западного научного сообщества на конкурс со столь рекордными грантами.

В материале, который называется «Улучив момент», говорится, что этот конкурс, начатый в июле, является уникальной возможность вернуть Россию на политическую карту науки.

При этом отмечается, что конкурс также будет привлекать к себе конъюнктурщиков с сомнительными предложениями по использованию бюджетных средств.

В качестве отправных точек в статье взяты два соображения: способность Фурсенко, который «более разумно тратит имеющиеся средства», чем его предшественники, к реформам – и неспособность или нежелание представителей Российской академии наук играть по правилам мирового научного сообщества. «На переналадку системы российской науки в сторону передового опыта, конкуренции и мобильности требуются не только деньги, – пишет Nature. – Должна быть сделана серьезная попытка сдвинуть с места заведомо инертные академические силы, включая влиятельную Российскую академию наук, чтобы признать и принять то, что необходимо современной науке».

Журнал называет «респектабельным» то, что победителями станут 80 проектов, каждый из которых будет связан с опытным, уважаемым ученым и позволит получить грант в размере 150 миллионов рублей в течение ближайших двух лет, а также то, что в конкурсе участвуют более 500 групп, причем около 50 заявок связаны с западными учеными и российскими исследователями, работающими за рубежом. «Они готовы потратить значительное время на работу в лаборатории российских университетов, как того требуют правила программы», – пишет журнал.

При этом Nature сетует, что организационные проблемы и отсутствие надлежащей рекламы имели следствием, что к программе, предназначенной для повышения уровня научных исследований в университетах во всех областях науки, не привлекли внимания многих международных научных «тяжеловесов».

Нескольких недель на то, чтобы найти партнеров внутри и за пределами России и написать заявку, оказалось слишком мало для ученых, незнакомых с российской бюрократией.

В результате иностранное участие в конкурсе ограничено небольшим количеством ученых, обладающих налаженными связями с российскими лабораториями.

«Ограничение во времени, наложенное Кремлем – ведь его политики стремятся получить результаты до президентских выборов в 2012 году – также могло препятствовать выбору и работе иностранных специалистов, которых министерство отчаянно пытается привлечь для работы над экспертизой заявок. На недавнем «круглом столе», проходившем в Москве, Фурсенко не смог назвать состав европейских и американских научно-исследовательских организаций, которые будут помогать в работе над экспертизой», – сообщает журнал.

Тем не менее, говорится в статье, программа «может изменить ситуацию к лучшему». «Возможность для иностранцев участвовать в экспертизе и требование оформление заявки на английском языке близки к революции в академической среде, пронизанной узостью интересов и изоляционизмом. Поэтому западным ученым и научным организациям следует признать появление новых веяний в российской науке и принять участие в работе над экспертизой, если их попросят об этом», – призывает журнал.

Ближе к концу статьи отношение к РАН со стороны авторов статьи становится просто агрессивным.

«Аналитики, близкие к Минобранауки, оценивают, что 50–100 заявок на гранты можно считать конкурентоспособными на международном уровне научных исследований. Остальные хоть и не чистое «барахло» (в статье употреблено английское junk), но не секрет, что деньги министерства привлекли ученых, которые больше занимаются своей репутацией, чем научно-исследовательской деятельностью. Есть опасения, что таким образом члены РАН, которые будут работать над экспертизой, могут поддержать второстепенные проекты, заявленные их коллегами, будучи более заинтересованными в увеличении своих зарплат, нежели в создании лабораторий для высококлассных научных исследований, – говорится в статье. – Этого не должно произойти, даже если это означает, что финансирование получат меньше чем 80 проектов. И Фурсенко должен решительно давать отпор любым попыткам ослабить или обойти что-то во время рецензирования заявок. То, что некоторое количество российских ученых с менее чем звездной репутацией было исключено из первоначального списка участников экспертизы, является обнадеживающим признаком. В целях обеспечения прозрачности и борьбы со всеми оставшимися подозрениями в предвзятости или фаворитизме Фурсенко должен обеспечить, чтобы все заявители получили анонимные копии экспертиз, в которых сообщается о решении комиссии экспертов по выдаче грантов».

Журнал отмечает, что есть много опытных российских ученых, находящихся в середине своей научной карьеры, которые заслуживают того, чтобы выиграть грант, и есть целый ряд серьезных западных исследователей, которые были бы счастливы посвятить свои время и усилия для наращивания потенциала в российских университетах.

«В случае разумного распределения, гранты Фурсенко могут иметь эффект далеко за пределами границы России», – завершается статья.