«Неожиданно, что Путин проявил интерес»

– Как проходило общение археологов с Владимиром Путиным и какое ощущение осталось у вас от беседы с ним?
– Путин был в Великом Новгороде в Кремле и оттуда по телемосту связывался с представителями шести регионов, где проходили экспедиции, в частности, в мероприятии принимали участие Новосибирск – самая восточная точка, Краснодарский край на юге и Ивановская область на севере. Было очень любопытно и неожиданно, Путин проявил интерес к археологии. С моей точки зрения – это очень положительное явление, что один из руководителей государства интересуется такой наукой, он внимательно слушал и делал очень дельные и продуманные комментарии.

Я думаю, что мероприятие очень важно для нас, но какие последуют за этим выводы и решения, я не знаю.

– Какие вопросы затрагивались на беседе археологов с Путиным?
– В целом все выглядело как доклад, где представитель каждой из экспедиций рассказывал, что за экспедиция, чем мы занимаемся, каковы результаты. Потом было некое обсуждение каждой экспедиции. Конкретно по нашей экспедиции было поднято два вопроса. Первый – что Фанагория, которая является древнейшим городом и крупным античным памятником на территории нашей страны, не обладает статусом государственного историко-культурного и археологического заповедника, что необходимо для его сохранения. Это существенный пробел, потому что памятник достойный и очень важный.

Второй вопрос, который я поднимал, заключается в том, чтобы на месте Фанагории или в непосредственной близости от нее был построен музей, который за счет огромного количества важных и существенных находок быстро сможет стать одним из крупнейших археологических музеев России.

– Можете подробнее рассказать о том, что представляет из себя Фанагория?
– Это важнейший и крупнейший античный памятник в России. Античные памятники в нашей стране в основном расположены в Краснодарском крае, на Таманском полуострове, и Фанагория – это своего рода жемчужина, наиболее яркий памятник.

Этот город был основан примерно в 540 году до нашей эры и просуществовал более полутора тысяч лет. Он имеет очень богатую историю, ее просто невозможно пересказать в коротком разговоре. Представьте себе, что город просуществовал больше Москвы в два раза. Это очень большой памятник, занимает площадь более 65 гектаров, часть его затоплена морем. Его отличительная особенность состоит в том, что он не застроен современными постройками, и это позволяет проводить на памятнике любые виды исследовательских работ, а также и туристические, и просветительские.

– Какова в целом ситуация в российской археологии, какие проблемы существуют у этой науки в нашей стране в настоящее время?
– Проблемы разные.

Одна проблема – общая для всей российской науки, это недостаток финансирования.

Это влечет за собой недостаток производства археологических исследований. Наше финансирование ограничено, и мы получаем его, прежде всего, из двух важнейших государственных фондов: Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) и Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ). Мы подаем заявку на грант, кто выигрывает – тот получает деньги на раскопки. Но объем их лимитирован, это, как правило, всего несколько сотен тысяч рублей.

Для небольшой экспедиции этого достаточно, для крупных экспедиций, связанных с таким памятником, как Фанагория, это, конечно, очень ограниченные средства.

Еще существует проблема грабителей. Их называют «черными копателями», «черными археологами», но правильный термин – «несанкционированные раскопки». Для того, чтобы проводить археологические раскопки, нужно получить соответствующую лицензию. Люди, которые грабят памятник, наносят колоссальный ущерб, потому что каждый археологический артефакт стоит денег. Когда при помощи металлодетектора, лопатой или бульдозером проводятся грабительские раскопки, то это неминуемо наносит большой ущерб государству.

В 90-е годы был полный беспредел, столкновения археологов с «черными копателями» были рядовым событием, и ни милиция, ни другие органы, которые должны были охранять археологические памятники, не могли ничего сделать и практически бездействовали. Сейчас ситуация улучшилась.

– Почему в СМИ постоянно пишут про археологические раскопки в Китае, Европе или Африке, а про Россию, как правило, ни слова?
– Это связано, прежде всего, с тем, что за границей не читают на русском языке и знают о тех раскопках, о которых сообщают европейские или американские СМИ. Если же рассказывают о находках в Китае, то или потому, что там участвовали иностранцы, или были получены сногсшибательные результаты. Но тем не менее сведения и о наших раскопах становятся достоянием общественности. Например, два года назад про нас снимал фильм ZDF (второй канал немецкого телевидения). Про наши работы благодаря нашему участию в иностранных конференциях знают в Европе. Совсем недавно, в июле, к нам приезжал президент Германского археологического института, доктор Герке, с тем, чтобы лично посмотреть наши достижения, наши результаты. Ну и, наконец, американский журнал Archeology включил нашу экспедицию за наши находки в состав так называемой top ten – десятки наиболее выдающихся археологических открытий за 2009 год.